Дух победы — есть подлинный дух, который создал великую Русь. И суть национальной идеи русских — побеждать всегда, побеждать во всем! Русь — носительница мистической силы, удерживающей мир от окончательного падения во зло.
С древнейших времен существует богоборческая идея овладения миром. И сейчас «лавры» Нерона, Троцкого, Гитлера вполне определенным силам не дают покоя. Этому богоборческому проекту препятствует наша армия.
— Простите, товарищ полковник, я, наверное, что-то не понимаю… А Красная Армия, которая расстреливало священников?..
— Дорогой мой, это уже две разные армии. В Великую Отечественную батюшка у нас освящал «катюши» перед боем, а маршал Жуков, чтобы вы знали, носил на груди иконку Пресвятой Богородицы. И стоит сегодня нашей армии ослабнуть, как тут же начнут реализовываться богоборческие идеи. Будет уничтожена наша экономика, самобытность народа. И слабые превратятся в покорных обезьян. А затем: уничтожение православия и самой России, как главной крепости, защищающей мир от воцарения антихристовых сил. И последнее — полное уничтожение самого непокорного русского народа.
Я думаю, что вы запомните хоть что-то из сказанного мною. Прощайте!
Спустя неделю после этого разговора поезд, груженный техникой, оборудованием и всевозможным хозяйственным барахлом, от картофелечистки до табуретки, отправляется на восток. Я стою в дверях вагона и гляжу на проносящуюся и растворяющуюся в далях Россию. И мне кажется, что не километры отсчитывает поезд, а года — прочь от настоящего времени к какому-то постоянству, которое было и раньше, есть и теперь, и будет всегда.
На пятые сутки пути эшелон оказывается на одноколейном пути железной дороги и начинает отстаиваться в каких-то тупиках, ожидая своей очереди отправиться дальше. Теперь передо мной простирается пустыня. Она тянется туда, где небо сливается с землей. А вот и юрты, около них верблюды. Одни мирно лежат, другие стоят, что-то пощипывая. А над всей этой первобытной красотой вечернее солнце.
Наконец эшелон прибывает к точке назначения — одиноко стоящей в степи платформе. Вокруг нее белесая пыль пустыни, над головой кружат огромные птицы, солнце слепит глаза — и все!
Уставшие в дороге от безделья, мы дружно принимаемся за разгрузку. Три дня, обливаясь потом, мы перетаскивает на платформу ящики, металлические бочки, кровати, шкафы, столы. Из вагонов на нее выползают тягачи, машины, фургоны, тележки с замаскированными ракетами. А потом далеко в степь вытягивается уходящий к горизонту шлейф пыли от двигающейся колонны. Она довольно быстро преодолевает около десяти километров и останавливается. Я гляжу во все стороны, ожидая увидеть городок, наподобие нашего, что был в селе Медведь. Но вблизи ничего не видно, кроме покосившихся пьяных столбов с колючей проволокой, за которой три серых некрашеных щитовых домика да огромный ангар.