Шакал (Фоллейн) - страница 148
Сиддель был убежден, что его источник, осведомитель ЦРУ из Сирии, вполне надежен. Карлоса видели в Дамаске, и в ближайшие дни он собирался уехать на швейцарский курорт Гштаад, излюбленное место отдыха европейской элиты, и пробыть там все Рождество. Сиддель знал название гостиницы, в которой он собирался остановиться, и дату его прибытия. Начальник Бонне, министр внутренних дел Деффере, никак не мог упустить возможность разделаться с человеком, с которым он пытался вести переговоры, и получил взамен лишь убийства и взрывы. “Возьмем на себя смелость поймайть его и пристрелить, — воодушевлял Бонне Деффере. — Я беру на себя всю ответственность. Я не стану обращаться с этим к президенту Франции, потому что он не может санкционировать убийство”.>{337}
Технически ДСТ не имела права готовить подобную акцию. В ее задачу входило поддержание внутренней безопасности, что недвусмысленно выражено в законе, определявшем, что она отвечает “за обнаружение и предупреждение на территории Французской республики деятельности, вдохновляемой, осуществляемой и поддерживаемой внешними силами, которые создают угрозу безопасности страны”. Операции за границами Франции были подведомственны ДГСЕ. Бесчисленные руководители ДСТ делали все мыслимое и немыслимое, чтобы расширить границы своих возможностей, но это всегда пресекалось их конкурентами.
Поскольку даже речи не могло идти о том, чтобы передать ДГСЕ информацию, полученную от ЦРУ, Деффере не оставалось ничего другого, как обратиться за помощью к полковнику Пруто, лишь пять месяцев до этого назначенному главой нового подразделения по борьбе с терроризмом. Стремясь к тому, чтобы его подразделение было признано законным критически настроенными коллегами из полиции и французских секретных служб, Пруто лично взялся возглавить команду десантников, отправившихся в Гштаад, где его военизированная команда не без труда растворилась в толпе блистающих драгоценностями и одетых в меха отдыхающих.
Полковник Пруто не обнаружил Карлоса ни в гостинице, ни на горных склонах. “Если какой-нибудь знаменитый террорист и находился в этом городе, чего мы не можем подтвердить, то это был не Карлос”, “ писал он в конфиденциальном донесении Миттерану, ссылаясь на приказ того поймать Карлоса: “Учитывая всю опасность, которую представляет собой Карлос, мы понимаем, как важно обезоружить его при первом же обнаружении”.>{338}
Взбешенный Пруто обвинил в провале операции ЦРУ и Сидделя: “Вы сделали из нас полных идиотов”, — заявил он американцу. “Нет, месье, нет. Мы были абсолютно уверены. Мы пропустили нашего агента через тест на детекторе лжи,” — ответил Сиддель. Таким образом, ЦРУ снова в который раз расплачивалось за свою веру во всемогущество полиграфа, которую не разделяли не только разведывательные службы других стран, но и некоторые сотрудники в самом ЦРУ. “Для некоторых этнических групп полиграф дает достаточно эффективные результаты, для других — менее эффективные, — замечал политически некорректный Клэрридж, который в свое время, в середине 1970-х, сам пытался нейтрализовать Карлоса. — Американцы, в силу пуританской традиции, определяющейся понятиями «правды» и «лжи», являются благодатными субъектами проверки на полиграфе. Арабы и индийцы, к примеру, представляют значительные трудности, поскольку ложь в определенных обстоятельствах для них культурологически приемлема”.