Новых унижений службе ДСТ удалось избежать, лишь запретив публикацию дальнейших свидетельств о том, насколько беззаботно было организовано посещение квартиры на улице Тулье. Аутопсия Донатини показала, что уровень алкоголя в крови составлял 1.45 грамма на литр, что официально характеризуется как “состояние легкого алкогольного опьянения”, которого, однако, вполне достаточно, чтобы воздействовать на зрение, замедлить реакцию и понизить уровень бдительности.>{153}Донатини не имел права идти на улицу Тулье ни при каких обстоятельствах. Но ДСТ засекретила результаты аутопсии.
В своих неуклюжих попытках спрятать концы в воду секретная служба пошла даже на подделку фотографии, изображавшей Карлоса и Мухарбала. Официально ДСТ утверждала, что ей был неизвестен адрес на улице Тулье до того момента, пока Мухарбал не назвал его за несколько часов до кровавой бойни. В действительности же в материалах судебного расследования содержатся два экземпляра фотографии, на одной из которых название улицы Суффло и номер дома (№ 20) затерты, что явно свидетельствует о попытке скрыть тот факт, что еще двумя днями ранее ДСТ довольно близко подобралась к Карлосу. В то же время в Бейрут на имя Морье было отправлено зашифрованное донесение о визите Мухарбала на улицу Тулье после его прибытия в Париж.
Однако искажением фактов занималась не только ДСТ. “Я не являюсь профессиональным убийцей”, — скромно заметил Карлос четыре года спустя, рассказывая об этих событиях. По его словам, он сначала выстрелил в офицеров ДСТ, а затем направил оружие на Мухарбала, который приближался к нему, закрыв лицо руками. “Наступил роковой момент. Но таковы правила игры — предатель обречен на смерть. Когда он оказался передо мной, я выстрелил ему между глаз. А когда он упал, я выстрелил еще раз в левый висок”.>{154} Вскрытие, однако, показало, что в Мухарбала была выпущена лишь одна пуля, прошившая его шею слева направо.>{155}
Когда через двадцать лет Карлосу показали фотографию, сделанную французской службой наблюдения — ту самую, о которой офицеры ДСТ спрашивали его в квартире на улице Тулье, — он снова заявил, что это не он. “Этот человек похож на ливанца, но это не он, потому что снимок сделан двадцать лет назад, а в то время он был еще ребенком. И это не я. Вы только взгляните — это же какое-то нечеловеческое лицо. Как будто на нем надета маска”, — начал юлить он.>{156}
Зато в отношении Мишеля Мухарбала, которого Карлос назвал руководителем военных операций Народного фронта в Европе, он оказался куда как более словоохотливым. Одновременно он заклеймил его как “предателя и тройного агента, работавшего и на израильский Моссад, и на французские секретные службы, возможно даже на ДСТ. Он погиб, находясь под защитой французской полиции”. Когда Карлоса спросили, был ли он в Париже в день убийства на улице Тулье, он ответил: “По прошествии двадцати лет трудно сказать, где я был в этот день, так как я объездил почти все страны мира”.