Последний часовой (Елисеева) - страница 29

Отец и брат, напротив, любили тайное. Сладостно молились, постигая Промысел Творца. Привечали то мальтийцев, то схимников. И оба ушли так, как ушли. Опять же в тонкостях исполнив пророчество настырного черноризца.

Каков его путь? Нельзя оглохнуть. Не принимать, делать вид, будто ничего нет. Но нельзя и парализовать себя невнятными словесами о грядущих бедствиях. Все заранее решено. Покорись. Неси бремя. Страдай. И сойди в могилу, оставив потомкам кровавый крестный путь…

Тут у Никса начинались пароксизмы. Когда он заводил Инженерный корпус и распродавал из Михайловского замка ложки-плошки, за церковным алтарем обнаружилась картина – не икона – «Моление о чаше». Неуместность в храме мирской вещи, пусть и на священный сюжет, покоробила великого князя. Но она ясно выражала отношение отца к неизбежному: «Господи, пусть минует меня чаша сия, но, впрочем, по воле Твоей».

Так молился Иисус в Гефсиманском саду. В покорности Царя Небесного была чистота. Царя земного – нет. Николай не мог понять, почему. Но внутренне протестовал против подобного выбора. Он и так подчинил себя жребию. Лишил почти всего, что дорого. Однако есть последняя, самая сокровенная свобода – противостоять злу – и отказаться от нее, равносильно предать Бога.

Потому вороха самочинных пророчеств вызывали у молодого императора раздражение. Ломоту сердца.

Часы с золотой купальщицей пробили двенадцать. На секунду вздрогнул и снова замер Гусар, любимый пес Николая. Вечером ему позволялось спать под столом на ковре. Страшно хотелось отодвинуть от себя бумаги и пойти к жене. Тепло, сонно, нежно. Но нет. Вот его складная кровать у дивана с брошенной поверх шинелью. Около трех он не сможет читать, и тогда…

Пальцы выудили из пачки листок. Секретарь Следственного комитета Боровков составил список всех слухов и предсказаний, которыми питались заговорщики.

«Член злокозненного общества Лешевич-Бородулич Алексей Яковлевич направил письмо на имя покойного государя от 12 августа 1825 года. Уверяет, будто был побуждаем страхом за жизнь августейшего семейства и стремился предотвратить беду, монахом Авелем предсказанную». Сильный пожар в Александро-Невской лавре, уничтоживший пять глав Преображенского собора, по словам пророка, знаменовал скорую гибель императора с тремя братьями и племянником. «Ежели не покинут они столицы в половине августа, то конец всему мужскому полу Царского дома неизбежен».

Странно было узнать через полгода, почему их с Рыжим внезапно услали из Петербурга. Николай потер лоб. Что, если брата подталкивали к отъезду? Запугивали. Как теперь пытаются запугать его, разбрасывая по дворцу записки с угрозами?