– Это и понятно… – начал было Ефрем.
Мурад перебил:
– Верно, верно. Сильный противник не даст далеко продвинуться – это так! Но обрати внимание, что после смерти великих завоевателей, державы, ими созданные, чаще начинают рушиться именно со стороны тех самых слабых, когда-то покоренных.
Ефрем помолчал, потом неспешно заговорил:
– Что означает – покорить, неважно, слабого или сильного? Заставить под страхом смерти слабого работать на себя? Или убить сильного, чтобы завладеть его имуществом? А что вообще значит – быть сильным?.. Кто-то считает, что много войска – это сила. Кто-то мудрость почитает больше меча.
– Авицена, Сократ, Рудаки были мудры, но это не спасло их от насилия! – горячо воскликнул Мурад.
– Но и державу Великого Искандера ничто не удержало от распада после его смерти. Даже великая его армия развалилась.
– Выходит, есть сильная рука – есть держава! Нет такой руки – нет государства! Так или нет? – спросил Мурад, вцепившись горящим взором в собеседника.
– Как говорят древние книги, в давние времена соседствовали на земле эллинов государства, где правили в одних цари, в других – правителей выбирал сам народ. Но от распада и гибели их не спасло ни то ни другое.
– Так в чем же причина? Что должно сделать, чтобы держава не рушилась?
– Я не смею давать тебе советы, мой господин…
– Брось, Ефрем, придуриваться. Если бы я не хотел, то и не спрашивал бы тебя, и не сидел бы ты тут со мной. К тому же тебе велено помогать мне, советы давать. Вот и учи меня тому, что сам знаешь.
Ефрем улыбнулся:
– Спасибо тебе, мой господин, за добрые слова. Пусть Бог даст тебе много лет процветания…
– Пусть, пусть даст, я не против. Ты ответь мне на мой вопрос, – нетерпеливо требовал юноша.
– Думаю, что когда люди, в державе живущие, видят в правителе хотя бы защитника их домов, имущества и жизней своих, они с охотой будут ему служить. Те же, кто еще и приумножит свое имение благодаря трудам своего повелителя, будут дорожить той державою. Чем более таких жителей – тем крепче держава… Ты вот посмотри на воинов-гулямов. Ведь те из них, кто находит о себе заботу, и служит исправно, а те, кто ее не имеет, – бегут.
– Верно это, но то, что хорошо гуляму, воину или вельможе, то не всегда подходит дехканину, торговцу, ремесленнику и даже иному из знати. А куда деть жадность иных? Им чем больше даешь, тем злее аппетит…
– Наверное, искать то, что всем им одинаково дорого без понуждения, независимо от того, кто он в державе: пастух или сановник.
– То-то, это самое «одинаковое» так просто не сыскать. Каждый видит справедливость по-своему. Чем соединить все эти правды?