Нет, лучше смерть, чем позор!
— Огонь! — скомандовал командир группы, и первый залёг в неглубокую ложбинку, где сразу прильнул к прицелу ручного пулемёта.
Завязался неравный бой.
Кольцо вокруг немцев, трое из которых уже пали замертво, всё сжималось и сжималось.
А ряды пограничников казались такими же монолитными и стройными. Хотя и среди них, конечно, были потери. Погиб сержант Макеенко, тяжело ранен рядовой Сушенцов…
— Приказываю сдаться! — улучив момент, ещё раз предложил капитан Ковалёв.
Немец ответил одиночным выстрелом. И промахнулся. А вот очередь из «Дегтярёва», почти сразу раздавшаяся в ответ, оказалась более точной и прошила ему снизу доверху весь левый бок.
— Добей меня, добей! — заорал лейтенант Пухарт, корчась от дикой боли.
Но последний из его подчинённых почему-то передумал умирать.
— Не стреляйте… Сдаюсь! — его вопль был полон отчаянии и безнадёги.
Лейтенант ещё попытался дотянуться до пистолета, чтобы последним выстрелом уложить предателя, но силы быстро покидали его.
Он только успел впиться зубами в ампулу.
И сразу затих, окружённый ненавистными красными воинами.
6. Любомль, районный центр Волынской области УССР, штаб 98-го погранотряда, 21 июня 1941 года
— Фамилия! — грозно пробасил Сурженко, соизволивший лично провести допрос оставшегося в живых нарушителя границы.
— Фишер…
— Значит, рыбак?
— Выходит так…
— Имя?
— Курт.
— Воинское звание! Я тебя за язык тянуть не буду!
— Рядовой…
— Не врёшь?
— Никак нет. Рядовой полка особого назначения «Бранденбург».
— Цель заброски… Ну же!
— Не допустить уничтожения мостов и переправ, по которым уже завтра пойдут войска победоносной германской армии. Минировать пути отхода, передавать координаты наиболее стойких очагов сопротивления…
— Ты чё такое несёшь, гнида? — не выдержал Ковалёв, присутствовавший при допросе.
— Объясняю для малограмотных: завтра начнётся война! — чётко чеканя каждое слово, с презрением повторил диверсант.
— Ох, ни фига себе заявочка… Георгий Георгиевич, следует немедленно доложить руководству!
— Да сколько можно, Филипп Андреевич? Разве ты не знаешь, что они ответят?
— В том-то и дело, что знаю. «Не сейте панику, товарищи командиры…»
— Вот видишь. Позвони лучше Потапову[4], он человек мудрый, рассудительный. Пускай приведёт войска в повышенную боевую готовность. На всякий, так сказать, случай.
— Слушаюсь, товарищ подполковник.
— А ты, Курт, говори дальше, не стесняйся. Да, кстати… Где учил русский?
— Дома. Отец воевал здесь в Первую мировую, попал в плен во время Брусиловского прорыва. Несколько лет содержался в лагере под Ковелем.