— Мечется Собчак. Не спится, наверное. Да и как заснуть, когда за плечами такое…
— А что, собственно, «такое»? — не понял Ковалев.
— Ну, как же, махинации с квартирами, вывоз цветных металлов, сомнительные сделки с сомнительными иностранцами… — пояснил Скуратов.
— А как же сообщение Собчака? Оно имеет под собой основания?
— Ни в малой степени. Все это агония субъекта, попавшего в капкан…[162]
Работавшую в Санкт-Петербурге группу следователей возглавил заместитель начальника следственного управления Генпрокуратуры России Леонид Прошкин, который вел целый ряд «важняков». Под его руководством за год интенсивной работы следственная бригада собрала несколько десятков томов уголовного дела за № 18/238278-95.
По версии следствия, петербургская строительная фирма «Ренессанс», получившая в собственность несколько многоквартирных домов при условии их реставрации, расплачивалась за этот крупный контракт с сотрудниками мэрии Санкт-Петербурга натурой, то есть — отремонтированными квартирами, продавая их чиновникам и членам их семей по смешным ценам. Следствие располагало документами за подписью Анатолия Собчака, которые позволяли говорить о лоббировании интересов фирмы «Ренессанс».
Руководитель «Ренессанса» Анна Евглевская дала показания, что выплатила пятьдесят четыре тысячи долларов США за выселение жильцов находящейся в собственности города квартиры № 17 в доме № 31 на набережной реки Мойки. Эта квартира имела смежную стену с квартирой № 8, в которой проживал Анатолий Собчак, его жена Людмила Нарусова и дочь Ксения. После выселения жильцов квартира № 17 перешла Собчаку, а для прикрытия была оформлена на имя некоего гражданина Сергеева, который являлся водителем близкой подруги Людмилы Нарусовой — Нины Кирилловой, руководительницы фирмы «Матеп». «После расселения обе квартиры были объединены, и жилплощадь высокопоставленного семейства достигла трехсот метров, не считая приватизированного ранее г-жой Нарусовой мансардного этажа этого же дома. Правда, в ходе этой операции не удалось избежать некоторого шума. Не все прежние жильцы квартиры № 17 смирились с территориальными притязаниями соседей и не соглашались добровольно расстаться с прежним жильем. Для удобства бесед с некоторыми из жильцов пришлось прибегать к помощи сотрудников милиции. Часть квартир для расселяемых жильцов взяли из обменного фонда города, часть купили на деньги, любезно предоставленные г-жой Евглевской — следствие все это определило просто: “Расселение частично производилось за счет средств, полученных противоправным путем, частично — за счет средств государства в ущерб интересам города”».