Стоило ей всего лишь два раза одной рукой подбросить Сепова под потолок, как его болезненное упрямство тут же испарилось, а он сам бросился со всех ног из дома на поиски работы, которую еще совсем недавно по его словам он видел в гробу.
– Без работы не смей возвращаться! – крикнула ему вслед Мария Гавриловна.
Оказавшись в столь тяжком положении, Сепов тут же вспомнил о дедушке. Дедушка Сепова всю свою сознательную жизнь проработал фокусником в цирке, то постоянно извлекая из шляпы голубей и кроликов, то распиливая в фанерном ящике женщину.
Воспоминания детства значительно оживили застывшего в раздумиях Сепова, и он уверенной походкой направился в цирк, ненароком думая, что люди в цирке не столько работают, сколько притворяются работающими людьми. Директор цирка, весьма лысый и загадочный мужчина с пышными черными усами, поразительно напоминающими искусственную щетину от швабры, внимательно выслушал Сепова, а затем, дав ему в руки хлыст, сказал: «Идите и дрессируйте львов!»
– Позвольте, но я не умею! – испугался Сепов.
– Ничего страшного, найдите Ермохину! Она вас чему угодно научит! Ей как раз помощник нужен! – и директор решительно вытолкал Сепова из кабинета.
Сепов хотел, уже было выбросить куда-нибудь хлыст и уйти, но в ту же секунду его схватила за руку такая очаровательная, и такая сногосшибательная блондинка, похожая и фигурой, и прической на куклу Барби, что у Сепова на время отнялся язык.
– Я Ермохина! Я научу тебя всему! Иди за мной! – скомандовала Ермохина, и Сепов, задетый за живое, стремительно последовал за прекрасной дрессировщицей, обуреваемый потоком таких необыкновенных чувств, что совершенно не заметил, как вышел с ней на арену цирка, и под шумные овации возбужденных зрителей зашел за ней в клетку со львами.
Когда все львы недовольно зарычали, почуяв в нем явного полового соперника, Сепов чуть не выбежал из клетки, но Ермохина ему так широко и эротично улыбнулась, что он тут же послушно встал перед ней на четвереньки. После чего она щелкнула кнутом, а львы поспешно стали перескакивать через стоящего на четвереньках Сепова. От страха Сепов весь скукожился, и уже подумал о неминуемой смерти, когда под ним образовалась весьма заметная лужица.
Зрители смеялись до слез, приняв Сепова за клоуна, а лужицу за цирковой фокус. Тогда Сепов заплакал, а зрители с еще большим восторгом зааплодировали ему.
Когда он пытался выйти из цирка, его остановил директор, и решительно увлек за собой в кабинет.
Там он вручил Сепову одну тысячу рублей, и сказал голосом, не терпящим никаких возражений: «Теперь, мой дорогой друг, вы зачислены в штат, и за каждое следующее представление будете иметь штуку!»