– Вчера в освобожденном нами Львове свершился исторический акт: провозглашена независимость Украины! Солдаты! Игнорируйте приказы красных командиров и комиссаров. Сдавайтесь. И переходите на сторону доблестных германских войск!
– Да врут они, товарищ лейтенант! – возмущенно пробасил Баранбаев. – Вскоре придут наши, представят всех к наградам…
– Не нравится мне это, Толгат. Десять дней держимся, а подкрепления все нет и нет.
– Будет, командир, непременно будет!
– Слышь, Баранбаев…
– А…
– Говорят, все доты соединены друг с другом.
– Ну, все – не все, а из нашего можно попасть в соседний.
– Ты сгоняй туда-обратно, хорошо?
– Зачем?
– Проверь, как там с провиантом и боеприпасами. Посмотри, может, кто живой остался и теперь не знает, что делать дальше. Понял?
– Так точно!
– Тогда выполняй!
– Есть, товарищ лейтенант!
20
Сержант Перов открыл бронированную заслонку и ахнул. Увиденная через амбразуру картина поразила его до глубины души: в ста метрах справа двое воинов родной Красной армии с поднятыми руками покинули крайнюю траншею оборонительного пояса и направились прямиком к немецкой бронемашине. Следом за ними появился рядовой Баранбаев, у которого были связаны за спиной руки, и еще трое бойцов, толкавших Толгата в спину.
– Командир, иди быстрей сюда.
– Ну…
– Взгляни на эту стыдобу. Такого ты еще не видел!
– Соблюдайте субординацию, товарищ сержант, и впредь обращайтесь ко мне только на «вы».
– Есть!
Клименко прильнул к перископу и выругался:
– Все, братцы… Теперь нас выкурят как пчел из улья. Старшина Семенов!
– Я! – бодро рявкнул немолодой воин.
– Как у нас с харчами?
– Полный ажур!
– Значит, с голоду не сдохнем?
– Никак нет, товарищ лейтенант.
– Скоро здесь будут немцы. Так что покидаем укрытие – и в леса! Карта у кого-то есть?
– Так точно! – подтвердил Перов. – Только зачем она нам? Где находится восток, я вам и без карты покажу!
– Не умничайте, сержант.
– Есть не умничать, командир!
21
В семье Павелко, да и на всей Волыни, как, впрочем, и в соседней Галиции, весть о провозглашении независимости восприняли с восторгом.
Как только националистические агитаторы сообщили об этом по радио, люди вышли на улицы и устроили массовые гулянья.
Однако эйфория быстро прошла.
Ибо немцы и не думали отдавать власть!
Более того, они, как и большевики, не допускали малейшего свободомыслия.
И вводить новый экономический порядок, о котором вовсю трубили шакалы Геббельса, не торопились!
Оккупанты не только не дали крестьянам обещанной земли, но и не стали рушить ненавистные колхозы: когда имущество в общественной собственности, его легче реквизировать!