О своих злоключениях Анна не рассказывала ничего – поляки вырезали ей язык.
Во-вторых, пришел с фронта Петр Михайлович. Без ноги. Ее он лишился на Карельском перешейке, куда товарным поездом отправили сотни волынских новобранцев. После первого боя уцелело только двадцать из них. Восемь, в том числе и Березин, навсегда остались инвалидами…
В-третьих, Наталья родила сына. Андрея Андреевича. Но его отец об этом даже не догадывался!
1
Пожилой седовласый человек в форме полковника Советской Армии в сопровождении двух взрослых, внешне похожих на него самого мужчин – одного военного, другого штатского, приехал в деревню из областного центра и, оставив «Волгу» у сельсовета, немедля направился со своими спутниками на кладбище. Положил цветы к памятнику с пожелтевшей фотографией, под которой было написано «Павелко Анна Васильевна 1.01.1900—7.11.1969», и, присев на лавочку, затянулся сигаретой.
– Нельзя тебе, батя! – укоризненно бросил человек в строгом гражданском костюме. – Всю жизнь не курил, а на старости лет – разбаловался…
– Не серчай… Сегодня ровно двадцать два года со дня ее смерти, – отмахнулся тот, указывая на могилку.
– Да… Родилась на Новый год, а умерла в годовщину революции, – грустно улыбнулся второй сопровождающий в генеральской форме. – Не жизнь, а сплошной праздник! Давай, батя, помянем ее, по маленькой…
– Присядь, Андрюша! Дело есть! Серьезное! Эй, Леша, иди сюда, что ты там ищешь?
– Могилку деда.
– Да вон… Правее… Пирамидка со звездой. Эх, Петр Михалыч, Петр Михалыч… Хороший человек. Был. Мы с ним всю жизнь бок о бок. Не как зять с тестем, а как два лучших боевых друга. Баба Аня померла, и его за собой сразу потянула… Вот и меня мамка к себе кличет. Ничего, скоро встретимся, родная…
– Отставить хандру, товарищ полковник! – полу шутливо-полусерьезно приказал генерал. – Завтра Алексей устроит тебя в свою депутатскую больницу. Полежишь немного, отдохнешь, наберешься сил…
– Все, дети, кажись, отбегал я свое! Похороните рядом с матерью в мундире с наградами… Деньги сами знаете где.
– А ну, выбрось эту гадость немедленно! – гражданский подошел к старику и, выдернув из его рук дотлевающий окурок, выбросил в кучу желтых листьев. – Крепись! И ничего с тобой не случится. До самой смерти, – так ты, кажется, любил шутить в былые годы?
– Так то в былые… Теперь не до шуток. С тех пор, как почувствовал леденящий холод…
– Какой холод? Чей?
– Старухи с косой… Ладно… Присядьте оба рядом. Ну, кому сказал! Ты, Алексей Алексеич, и ты, Андрей Андреич…
– Алексеич… Смотри дед, заговариваться начинаешь!