Уперлась спиной в дверь, нащупала ручку, но открыть не удалось. Дверь оказалась заперта. Крафт поднял взгляд от стола и спокойно проговорил:
– Вернись, сядь и успокойся. В очередной раз убеждаюсь, что магическое образование у вас оставляет желать лучшего. У всего есть обратная сторона, и тем более у запретной магии.
Я стояла, по-прежнему прислонившись спиной к двери, и лихорадочно соображала, стоит ли верить этому, в сущности, абсолютно незнакомому человеку или сопротивляться до последнего.
– Не глупи, – проговорил мужчина, продолжая приготовления, – ты сама понимаешь, что, если бы я действительно собирался тебя убить, у тебя не было бы и шанса на спасение. Чем быстрее ты осознаешь, что мне твоя смерть не нужна, тем быстрее вернешься в свою каюту.
Я зажмурилась, а потом распахнула глаза и уставилась на Крафта магическим зрением, вкладывая во взгляд весь свой потенциал, все, на что была способна. Но увидела лишь то, что маг предельно спокоен, уверен в себе и не испытывает никаких агрессивных эмоций. То есть он сейчас спокойно и по-доброму заколет меня и проведет запрещенный ритуал, используя мою кровь.
Развернулась к двери и начала остервенело колотить по ней кулаками и звать на помощь. Шторм уже стих, и меня обязательно кто-нибудь услышит.
И, будто прочитав мои мысли, Крафт произнес:
– Никто не услышит и не придет. И поверь мне, не пришли бы, даже если бы услышали. Прекрати истерить и послушай.
Замерла, прислонившись лбом к двери и тяжело дыша. Страшно, как же мне было страшно. Но, оказывается, может быть и страшнее. Особенно когда тебе на плечо ложится сильная мужская рука, вторая упирается в стену рядом с головой с другой стороны и прямо над ухом звучит тихий, слегка вибрирующий завораживающий голос. И мне бы, возможно, это даже понравилось, но он говорил о таких вещах, что захотелось снова попытаться открыть дверь и бежать, бежать без оглядки. Хоть в океан, только бы подальше от этого человека.
– Мне нужно немного твоей крови и несколько прикосновений, чтобы снять разрушительные последствия наложенного твоей сестрой блока. Ты практически не пострадаешь, небольшой укол, а потом я сам залечу ранку. Помоги мне, – рука сжала плечо, – иначе я могу потерять контроль, а это грозит смертью всем нам.
О чем он вообще говорит? Какой блок? Какой укол? Я прекрасно знала, что это за укол. Иглой смерти пронзают сердце. Она полая внутри, и кровь для ритуалов берут прямо из еще бьющегося человеческого сердца. А о жизни после такого не может быть и речи!
Но спросила о том, что было не страшно произнести вслух: