– За успех, девочка моя милая, – звон бокалов вернулся из пустого зала веселым эхом.
– Он нам просто обеспечен, дорогая. Это место такое красивое.
– Не такое, как женщина, с которой я разделила свою жизнь. Но если дама не возражает, я бы хотела, чтобы заведение стало только прекраснее и носило ее имя, – Кейн дернула за край упаковочной бумаги, свисавшей с огромного зеркала позади бара. На нем было выгравировано изящным шрифтом «У Эммы». – Это вовсе не много, но ведь у нас впереди не один повод, вроде дня рождения или еще какого-нибудь праздника. Успеем наверстать.
Эмма всплеснула руками и затаила дыхание, с восхищением уставившись на сверкающую зеркальную поверхность.
– Любовь моя, спасибо, но зачем же все это?
– Мне так захотелось. Знаешь, почему?
Эмма покачала головой и взяла руку Кейн в свою.
– Потому что я хочу много лет приходить сюда и танцевать с тобой, обнимая тебя крепко. Потому что я хочу, чтобы каждый, кто войдет сюда, знал, кому принадлежит мое сердце, у кого оно.
– Но я принадлежу тебе. И так будет всегда.
– Благодарю тебя за эти слова, – Кейн поднесла тонкую кисть к губам. – А еще сегодня мы закончим то, что начали. Бракато расплатятся за каждый грех, что совершили против нас.
– Я могу чем-то помочь?
– Обеспечишь мне алиби на эту ночь? – пошутила Кейн.
– С удовольствием, милая. Ты еще спрашиваешь.
– Меррик и еще кое-какие люди отвезут тебя домой. Входи через гараж, как мы всегда делали, и, что бы ни случилось, носу не показывай из дома. Я вернусь, в крайнем случае, часам к десяти, звонить не буду. Мы не можем позволить никаких осечек, если от меня ждут, что я буду дома с тобой, – Кейн обошла бар, обняла Эмму за плечи и проводила к машине с сильно тонированными стеклами, уже стоявшей снаружи.
– Кейн, можешь делать все, что сочтешь нужным, только возвращайся потом ко мне.
– Слово даю, любимая.
Они поцеловались. Кейн снова вернулась в бар и прошла за стойку. Она нагнулась и отвернула кусок ковролина. Показалась потайная дверь. Кейн так долго хотела купить это здание, по большей части, потому, что знала, куда вел потайной ход. В тот момент она благодарила Бога, как никогда, за то, что дед успел рассказать ей так много историй.
Кейн закрыла за собой люк, а Меррик положила на место квадратный кусок покрытия и вернулась к Эмме. Если бы кто-то и устроил в клубе обыск, то найти что-либо, кроме двух недопитых бокалов на стойке, ему не посчастливилось бы.
Спустившись в подземный ход, Кейн включила фонарик. Она шла вдоль стены, стараясь не ступать по середине тоннеля, где протянулась лужа примерно по щиколотку глубиной. На потолке, как жуткая гирлянда, вилась череда старых ламп накаливания. Некоторые были грязными или битыми и затянутыми паутиной. Ремонтировать электрику Кейн не собиралась: зачем лишний раз позволять кому-то узнать о существовании тоннеля и о том, куда он вел.