Горшков оглядел каменный кряж, поблескивавший неподалеку кварцевыми срезами, облака тем временем неожиданно раздвинулись, выглянуло солнце, каждый мелкий осколок, каждая капля засверкали в его неярких лучах дорого, на душе от солнца этого невольно сделалось светлее.
— Может, остановимся, малость передохнем, товарищ капитан? — предложил Горшкову водитель, но тот отрицательно махнул ладонью и ткнул пальцем в пространство:
— Только вперед!
Не знал капитан Горшков, что на Прагу идет не только его колонна — крохотная войсковая капля, составленная из нескольких частей, но и две танковые армии — Лелюшенко и Рыбалко, идет целая несметь пехоты, машины на прицепах тянут пушки (одних только минометных и пушечных стволов было брошено на Прагу 5680), что в городе Мосты был только что захвачен завод синтетического горючего, большое производство, без которого немцы даже двух шагов не смогут сделать, не то чтобы рвануть на своих танках к Эльбе. Все, спеклись гансы-фрицы-гаврики.
У танковых армий была разработана своя тактика — они не входили в города, не ввязывались в уличные бои — это дело пехоты, танки же огибали города по целине и обычными проселками двигались дальше, к Праге. Понятно было без всякой арифметики: чем раньше они ворвутся в Прагу, тем больше там останется живых людей.
И второе — танкам очень важно было замкнуть кольцо вокруг чешской столицы и повесить замок — из котла никто не должен выскочить.
Что же касается группы Горшкова — маленькой песчинки в общем потоке, то она выполняла ту же задачу, что и все: быстрее войти в Прагу.
Но пока они еще не одолели цепь Рудным гор — хоть малые были это горы, шириной всего пятьдесят километров, а длиной сто пятьдесят, а все равно за сутки их не одолеешь — тяжело. Много подъемов, серпантинов, петель, сбросов высот, на которых «доджи» корячатся, словно перегруженные мулы, ревут жалобно — сзади на них давят пушки, задирают торчком стволы, грозя перевернуться и накрыть людей, сидящих в кузовах.
Горы есть горы, даже такие несерьезные на первый взгляд, как Рудные. Интересно, кому после войны они будут принадлежать, Германии или Чехословакии, — горы расположены на границе двух государств, раньше их хотел проглотить фюрер, порыться там как следует, найти богатства несметные, но сейчас фюрера уже нет, а у побежденной Германии отбиты руки — не до рытья, не до копания, она вынуждена будет уступить. Если, конечно, этого захочет Чехословакия.
За три часа колонна одолела два перевала — цепь гор есть цепь гор. Единственное, что хорошо было, — солнышко, пробившись один раз сквозь сырую наволочь облаков, больше не покидало людей, светило от души, вызолачивало каменные макушки, вроде бы наваливающиеся друг на дружку, сплющенные, а на самом деле расстояние между ними было такое, что только орлам и одолевать.