бензин 1-го сорта – 15 %,
автобензин – 4 %,
керосин – 0 %,
дизтопливо – 0 %.
Также у него было 7 % от необходимого числа бензозаправщиков, 9 % водомаслозаправщиков, 85 % железных бочек. По боеприпасам у него было 100 % 45-мм выстрелов и 3 % – 76-мм артиллерийских и танковых выстрелов[145].
Командир 36-й танковой дивизии полковник М.З. Мирошников (17-й мехкорпус, Барановичи) докладывал 21 июня 1941 года, что у него в 71-м танковом полку имеется:
из 28,5 тонны автобензина – 1,4 тонны в баках машин (4,9 %),
из 110 тонн дизтоплива – 0,9 тонны в баках машин (0,8 %).
В полку имеется 33 % бензозаправщиков, 50 % автоцистерн, 40 % водомаслозаправщиков[146].
В этих примерах наблюдается интересная закономерность, чем дальше от германской границы, тем лучше снабжение, появляются какие-то запасы топлива, боеприпасов, лучше положение с техникой. Это прекрасно иллюстрирует как значение железных дорог для снабжения войск (Волковыск и Барановичи в 1941 году имели железные дороги, перешитые на советскую колею), так и слабость тыловых органов Красной Армии, которым трудно было работать в приграничных районах. В общем, картина с боеготовностью приграничных мехкорпусов по этим донесениям получается весьма и весьма безрадостной. И это не только отдельные примеры, такое же положение было везде.
Все эти данные, несмотря на их фрагментарность, прекрасно показывают, какое сложилось положение в приграничных округах прямо накануне войны. Никакого другого слова, кроме слова «катастрофа», к нему приложить нельзя. Мехкорпуса за несколько дней до войны были без горючего и боеприпасов. Весь ЗапОВО не имел боеприпасов к новейшим типам танков, имел треть от потребного боеприпасов к противотанковым пушкам. Практически не было горючего. Командир 31-й танковой дивизии полковник С.А. Калихович в первый день войны мог лишь взять палку и постучать ею по пустым железным бочкам, которыми его тыловые службы снабдили сверх всякой потребности.
Эти документы представляют собой жесткий удар по всяким теориям «превентивного удара». Для наступления надо было иметь 2,5–3 заправки горючего в соединениях и еще 2 заправки на складах. И это минимум, реально требуется больше. К примеру, в Белгородско-Харьковской операции 10-я танковая армия израсходовала 561 тонну дизтоплива (3,6 заправок), 2071 тонну автобензина (9,8 заправок) и 329 тонн авиабензина КБ-70 (6,8 заправок)[147]. Опыт войны показал, что боеготовность танковых частей и соединений зависит не сколько от количества танков, сколько от их снабжения топливом, боеприпасами и организацией ремонта. Многие успешные наступления в 1943–1944 годах делались очень небольшими по сравнению с довоенными мехкорпусами танковыми соединениями. Скажем в Белгородско-Харьковской операции в августе – сентябре 1943 года 5-я гвардейская танковая армия имела всего лишь 66 исправных танков, 12 % от первоначальной численности, 1-я танковая армия – 141 танк. В Корсунь-Шевченковской операции в январе 1944 года на ликвидацию прорыва противника пошла недоукомплектованная 2-я танковая армия, в которой было 160 исправных танков