Обе передние двери открылись одновременно. Двое мужчин, сидевших в салоне, вылезли из машины и остановились, прячась за ней. Оба держали в руках «глоки». Они подождали. Затем пошли вперед. Медленно, осторожно, держа пистолеты наготове. Фары освещали их сзади, снизу до пояса. Верхние части туловищ терялись в темноте. Но я видел их силуэты. Их движения. Это действительно были телохранители. Никаких сомнений. Молодые и мускулистые, напряженные и настороженные. Они были в темных костюмах, мятых и грязных. Без галстуков. Рубашки превратились из белых в серые.
Телохранители присели на корточки рядом с Виллануэвой. Он лежал в тени. Придвинувшись к нему, они перевернули его лицо к свету. Я знал, что телохранители уже видели пожилого агента. Мельком, у ворот колледжа, проезжая мимо него восемьдесят четыре часа назад. Я не думал, что они его успели разглядеть. И запомнить. Но один раз их уже провели, и они не хотели попасться еще раз. Телохранители просто сидели на корточках и смотрели на распростертого Виллануэву. Затем тот, что был ближе ко мне, встал.
К этому моменту я находился всего в пяти футах от него, держа в правой руке камень размером чуть меньше мяча для софтбола. Я выбросил руку с камнем вперед, стремительно, со всей силы, полностью разгибая локтевой сустав, словно собираясь дать телохранителю пощечину. Если бы я промахнулся, момент инерции вырвал бы плечо из сустава. Но я не промахнулся. Камень попал телохранителю в висок, и он рухнул как подкошенный, словно придавленный тяжелым грузом. Второй телохранитель оказался более проворным. Отпрянув назад, он вскочил на ноги. Виллануэва попытался схватить его за ноги, но промахнулся. Телохранитель отпрыгнул вбок, разворачиваясь ко мне. Его «глок» метнулся в мою сторону. Мне нужно было любым способом не дать ему выстрелить, поэтому я швырнул камень ему в голову. Телохранитель попытался было увернуться, но камень попал ему в затылок, в ту точку, где позвоночник входит в череп. Удар оказался настолько сильным, что телохранитель повалился вперед. Выронив «глок», он рухнул на асфальт, словно срубленное дерево, и затих.
Я выпрямился, вглядываясь в темноту на востоке. Ничего. Ни света фар, ни шума двигателя. Только отдаленный гул прибоя. Виллануэва выбрался на четвереньках из опрокинутой машины и склонился над первым телохранителем.
– Этот мертв, – объявил он.
Присоединившись к нему, я обнаружил, что он прав. Шансы выжить, получив удар десятифунтовым булыжником в висок, минимальны. Сбоку в черепе красовалась аккуратная вмятина. Глаза были широко раскрыты, и в них не светилось никаких признаков жизни. Пощупав пульс на шее и на запястье, я подошел ко второму телохранителю и присел рядом с ним. Он тоже был мертв. У него была сломана шея. Я не слишком удивился. Камень весил десять фунтов, и я вложил в бросок столько сил, сколько вкладывает олимпийский чемпион по толканию ядра.