– А я не могу уйти, – сказала Даффи.
Вечером перед арестом в ресторане Доминик Коль спросила меня:
– Почему ты этим занимаешься?
Я не совсем понял, что она имела в виду.
– Ты хочешь сказать, почему я пригласил тебя на ужин?
– Нет, почему ты служишь в военной полиции? Ты ведь мог бы пойти куда угодно. В войска специального назначения, в разведку, в десантники – куда только захотел бы.
– Как и ты.
– Согласна. Но я знаю, почему я этим занимаюсь. И хочу узнать, почему этим занимаешься ты.
Впервые в жизни меня спрашивали об этом.
– Потому что я всегда хотел стать полицейским, – ответил я. – Но судьбой мне было назначено идти в армию. Семейные традиции. У меня не было выбора. Вот я и стал военным полицейским.
– Это не ответ. Почему ты хотел стать полицейским?
Я пожал плечами.
– Ну, наверное, это у меня в натуре. Полицейские следят за тем, чтобы все было как нужно.
– Что всё?
– Они заботятся о людях. Заботятся о маленьком человеке.
– И в этом все дело? В маленьком человеке?
Я покачал головой.
– Не совсем. На самом деле мне нет никакого дела до маленького человека. Я просто ненавижу большого человека. Ненавижу самодовольных людей, считающих, что им все сойдет с рук.
– В таком случае ты добиваешься правильных результатов, исходя из ошибочных мотивов.
Я кивнул.
– Но я стараюсь делать то, что нужно. По-моему, мотивы не так уж важны. В любом случае, мне нравится видеть торжество справедливости.
– И мне тоже, – сказала Коль. – Я тоже стараюсь делать то, что нужно. Несмотря на то, что все нас ненавидят и никто нам не помогает и нас не благодарит. По-моему, в конечном счете главное – делать то, что нужно. Разве не так?
– Ты сделала то, что нужно? – спросил я десять лет спустя.
Даффи кивнула.
– Никаких сомнений?
– Нет.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
– В таком случае успокойся, – сказал я. – Это лучшее, на что только можно надеяться. Никто нам не помогает и нас не благодарит.
Она помолчала.
– А ты сделал то, что нужно?
– Без вопросов, – подтвердил я.
На том мы и порешили. Даффи устроила Терезу Джастис в ту комнату, которую прежде занимал Элиот. Виллануэва остался у себя, а мне пришлось идти к Даффи. Похоже, она чувствовала себя неловко по поводу своих слов насчет того, что мы вели себя не так, как подобает профессионалам. Я никак не мог определить, то ли Даффи хочет подкрепить свое заявление, то ли дезавуировать его.
– Не паникуй, – успокоил ее я. – Я слишком устал.
И на этот раз я делом доказал справедливость своих слов. Хотя нельзя сказать, что я не старался. Мы начали. Даффи ясно дала понять, что намеревается дезавуировать свое предыдущее заявление. Дала ясно понять, что лучше сказать «да», чем «нет». Я был очень этому рад, потому что она мне нравилась. И мы начали. Мы разделись и легли вместе в кровать, и, насколько я запомнил, я поцеловал Даффи с такой силой, что у меня заболел рот. Но больше в моей памяти ничего не осталось. Я заснул. Заснул мертвым сном. Проспал одиннадцать часов подряд. Когда я проснулся, в номере никого не было. Даффи, Виллануэва и Тереза Даниэль уехали навстречу тому, что приготовило для них будущее. Я остался один с ворохом воспоминаний. Был уже полдень. Сквозь шторы пробивался солнечный свет. Одежда Виллануэвы исчезла со спинки стула. Вместо нее лежал полиэтиленовый пакет. Внутри два комплекта дешевой одежды. Бросив взгляд, я пришел к выводу, что она будет мне впору. Сьюзен Даффи прекрасно определяет размеры одежды. Один комплект был на теплую погоду. Один на холодную. Даффи не знала, в какую сторону я направлюсь. Поэтому предусмотрела все возможности. Она была очень практичная женщина. Я пришел к выводу, что буду по ней скучать. Какое-то время.