Я. Ну-ну.
Поворачиваем головы к острову. Меня туда совсем не тянет. Хочу остаться здесь – для разнообразия. Здесь и сейчас. Прошлое ушло. Остров – это будущее.
Мягко опускается ночь. Кэт с Пауком идут на первое дежурство. Мы с Умником, Питером и Джефферсоном будем спать в рулевой рубке.
Устраиваемся в спальных мешках, но Питер вдруг встает и с деланым равнодушием потягивается.
Питер. Слушай, Умник, я давно хотел узнать, где какое созвездие. Пойдем на палубу, расскажешь?
Умник. Какие именно созвездия тебя интересуют?
Питер. Э, не знаю. Типа самые важные?
Умник (дергает плечом). Не хочется.
Питер заходит с другого боку.
– А механическая лебедка? Покажешь, как она работает?
Умник. Что это ты вдруг лебедками увлекся?
Питер (со вздохом). Умник, давай оставим Джефферсона с Донной наедине. Пускай пошалят.
Умник. Ой. (Смотрит на нас.) Хорошо.
Они уходят. Спасибо, конечно, но я не очень-то люблю, когда на меня давят.
Наверное, все мечтают: «Хочу, чтобы первый раз был особенным, с любимым человеком».
Губа не дура.
Джефферсон наверняка видит, что я в панике.
– Давай просто полежим рядышком, – улыбается он.
Я расстегиваю спальный мешок и приглашающе откидываю верх. Джефф проскальзывает внутрь, застегивает спальник у себя за спиной. Тесно ужасно, но тепло и приятно. Сердце у меня колотится в ритме рейва, ударов двести в минуту. Джефф целует мне губы, глаза, уши, шею. Везде, где он меня касается, вспыхивает пожар.
Джефферсон. Так хорошо?
Я. Да.
– А так?
– Да.
– А здесь?
– Заткнись.
Он замолкает.
Хорошо?
Да.
* * *
Сон. Чарли, мама, отец. И мир до Хвори. Сказка, но настоящая, и в ней мы все вместе, Чарли хохочет на качелях, я поворачиваю голову к Джефферсону и говорю: «Смотри, Чудесный лес!», а он отвечает: «Мы будем там жить, разве ты не знала?». Но кролика поймал охотник… и тянет, тянет за ногу…
Открываю глаза. К моей груди приставлен нож, под острием проступила кровь. Кэт?! Припадок ревности? Нет, не она. Это паренек лет четырнадцати – глаза бешеные, волосы спутаны, с них капает соленая вода.
Рядом сидит Донна и смотрит на двух других гостей; те улыбаются, приставив оружие к ее голове.
– Пустите ее! – бросаю я.
Меня бьют по лицу рукояткой пистолета. Хруст, звон в ушах. В глазах на миг темнеет.
Снаружи доносится глухой удар, три выстрела. Крик. Голос Кэт.
Нам связывают за спиной руки мокрой веревкой – она больно впивается в запястья – и толкают из рубки на палубу.
Питер и Умник тоже в плену, с носа судна тащат Кэт. На корме несколько худых подростков с безумными глазами избивают Тео. Тот лежит на палубе безоружный и с трудом защищается – их человек шесть или семь. Еще один незваный гость неподвижно валяется возле поручней. Наверное, Тео его убил.