– Ну, как успехи? – спросила я Джеффа после его музейного свидания.
Джефферсон. В смысле?
Я. В смысле – чем занимались? Ты ее уже лапал?
Джефферсон. Донна!
Убийственный взгляд. Типа: «Как ты могла подумать, будто у меня грязные намерения!»
Джефферсон. Мы проговорили несколько часов. Нашли друг друга.
Я. Ну-ну, а подробней?
Джефферсон. Хлоя сказала, я очень хороший парень.
Я. О боже.
Джефферсон. Что?
Я. Так и сказала? Хороший?
Джефферсон. Кажется.
Я. Тебя поимели. А значит, ее ты не поимеешь.
Джефферсон (раздраженно). Да в чем дело?
Я. У таких, как Хлоя, слово «хороший» означает «я ни за что и никогда тебе не дам».
Джефферсон. «Хороший» – это хорошо.
Но вид у него слегка удрученный.
Я. Слушай. С ней нужно лезть напролом. Ты должен показать: «Никакой я не хороший. Это только с виду. А в душе я – офигенный засранец». И потом наброситься на нее. Поцеловать, короче. Только без всяких нежностей. Сгребаешь в охапку – и вперед.
Джефферсон. Хм, а я-то думал, это называется изнасилованием.
Я. Дело твое. Все равно вряд ли сработает. «Хороший» – это типа смертный приговор.
Джефф стал совсем несчастным.
Я. Чувак, зря ты потащил ее в музей. Что это за свидание? Так люди не сходятся. Уже лет сто, наверное. Хочешь девочку – иди на ту же вечеринку, что и она, напейся и трахни ее.
Джефферсон. Спасибо за совет.
Я. Да ладно тебе, она больная на всю голову. Думаешь, раз красивая, значит – сокровище? Ни фига подобного.
Джефферсон. Она не просто красивая.
Я. Ясно. На твоем месте я все равно переключилась бы на кого-нибудь другого.
Джефферсон. Да? И на кого же?
Будто на свете больше девчонок нет.
Поцеловать его, что ли? «Да на меня, придурок!» Если б это была романтическая комедия, я бы так и сделала. Но мы знакомы с пеленок. И вместо «Поцелуй меня, балда!» я подумала: «Глаза разуй!»
Джефф для меня слишком… хороший. Наверное, это кое-что обо мне говорит. Типа – со мной тоже не все гладко.
Раньше мне, короче, никогда не признавались в любви. Может, потому я и не поверила. Джефф меня сильно озадачил. Странно, вместо того, чтобы растаять: «Ах, как мило!», я начала защищаться. Типа мною командуют. Джефферсон, наверное, и правда командовал. Заставлял чувствовать то же, что и он.
Как можно ему верить? То есть Джефф не стал бы водить меня за нос, но запросто может водить за нос себя. Невозможный парниша.
И требует невозможного.
Кстати, для озабоченных. С Хлоей у Джефферсона после Случившегося все сложилось. Она вступила в наш клан и вроде как сама приклеилась к Джеффу. Не знаю, по-прежнему ли она ему тогда нравилась. У нее типа крыша поехала. Хлоя стала ярко краситься; одевалась, как стриптизерша; разговаривала писклявым детским голосом. Но Джефф ее не бросил. Он ведь