Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя (Дьюно) - страница 26

Я любил его, но не так, как родитель любит ребенка. В этом не было неуемной приторной слащавости, которой люди зачастую окружают своих питомцев и нещадно их этим портят. Я ощущал себя скорее старшим братом Лу, который должен научить его основным правилам жизни среди людей.

Это стало моей основной задачей. Я был как музыкант-любитель, которому случайно подвернулась на чердаке пыльная скрипка Страдивари. Лу был моим духом-хранителем, он связывал меня с дикой природой, и мне это нравилось. Я любил его за то, что с ним вместе мы росли над собой, и с каждым днем он становился все лучше и лучше. Я завидовал его дару завоевывать сердца и тому, как он умел смотреть в пустоту, тоскуя по утраченной семье… так мог бы печалиться иммигрант, знавший, что уже никогда не вернется обратно.

Лy сидел у кровати и смотрел на меня.

— В чем дело? — спросил я. Час назад я выпустил его во двор, а потом прилег подремать после обеда. — На улицу тебе не надо, и до ужина еще далеко, не приставай.

Он по-прежнему не сводил с меня глаз. Иногда у него был такой взгляд, словно он примеривается, как бы половчее перекусить вам глотку, и сегодня был как раз такой день.

— Я не встану, — отрезал я. На часах было без четверти четыре.

Он сунул нос в открытый шкаф, потом посмотрел на меня, потом опять на шкаф.

— В чем дело? — повторил я.

Он выбежал из комнаты, но тут же вернулся.

— Р-р.

— У тебя что, опять диарея?

И тут все вокруг зазвенело. Я спросонья даже не понял, в чем дело. У меня не было ни колокольчиков, ни тамбуринов, ни литавр. Именная бляха на ошейнике у Лу звякала по-другому. Соседский грузовичок с мороженым вообще не звенел, он только на всю улицу играл дурацкие, очень громкие песенки, чтобы приманивать детишек… Нет, звон – это было что-то новое.

Лу снова заглянул в шкаф, и теперь я последовал его примеру и, наконец, понял в чем дело: на перекладине висели пустые металлические вешалки, которые сейчас радостно звякали друг об друга, как буддистские молитвенные колокольчики.

Со стены упала литография в раме. Лу попытался ухватить ее зубами, но чуть-чуть промахнулся. Мы переживали наше первое совместное землетрясение, и он узнал об этом на несколько минут раньше, чем я.

Комната тряслась вокруг нас, как вагон метро. Лу выбежал из комнаты и принес мячик, выбежал еще раз и вернулся с диванной подушкой, выбежал вновь и приволок мне сковороду.

Я все еще пытался проснуться. Лу заскочил на кровать и радостно зафыркал: происходящее явно его развлекало.

Когда-то я читал рассказы древнегреческих историков про крыс, змей и хорьков, которые перед землетрясением стремительно покинули город, который затем был стерт с лица земли. Зрелище, полагаю, было впечатляющее, так что я устремился к окну и выглянул наружу – но, увы, никакого массового исхода грызунов там не обнаружил.