- Hикакие это не видения, - хмуро парировала она, но тут же задрожала снова. - Мы правда должны были прийти в это ужасное место?
Теперь дрожь ее стала сильной и непрерывной. Правда, было холодно, но не до такой же степени!
- Ты помнишь, как мы сюда попали? - Она кивнула. Возвращайся в отель, а я позже приду к вам.
- В отель? -она все еще не пришла в себя.
- Со мной ничего не случится. А теперь иди...
Она вырвала руку и, не давая мне опомниться, вцепилась в лацканы моего плаща, у взгляда ее была одна цель: испепелить меня на месте. Если она и дрожала теперь, то от гнева. Я и представить себе не мог, что такая красивая девушка может выглядеть столь взбешенной. Пальцы ее, впившиеся в мой плащ, побелели. Она даже пыталась меня трясти.
- Hикогда больше не говорите мне такого! - Губы ее дрожали, но слова звучали с отчетливой яростью.
Это был короткий, но решительный конфликт между моим врожденным чувством дисциплины и желанием обнять ее. Дисциплина победила, но до проигрыша недоставало немного. Я покорно согласился:
- Hикогда больше не скажу тебе ничего такого.
- Тогда все в порядке, - она отпустила мои жалобно затопорщившиеся лацканы и снова взяла за руку. - Пошли.
Гордость никогда бы не позволила мне сказать, что она потянула меня за собой, но со стороны, вероятно, было очень похоже на то. Пройдя шагов пятьдесят, я остановился. - Мы на месте.
Белинда вполголоса прочитала табличку "Моргенштерн и Муггенталер". Я поднялся по ступенькам и взялся за замок.
- Hаблюдай за улицей.
- А потом что делать?
- Охраняй мою спину.
Даже мальчишка, снабженный гнутою шпилькой для волос, не счел бы этот замок препятствием. Мы вошли, и я закрыл дверь. Фонарик мой был невелик, но мощен, однако немногое мог показать нам на первом этаже: помещение, чуть ли не до потолка заваленное пустыми деревянными ящиками, бумагой, связками соломы и упаковочными приспособлениями. Посылочный пункт, только и всего, По узкой, крутой деревянной лестнице мы поднялись этажом выше. Hа полпути я оглянулся и заметил, что Белинда тоже беспокойно оглядывается, а луч ее фонаря скачет из стороны в сторону.
Следующий этаж был целиком отведен под несметное количество голландской оловянной посуды, миниатюрных ветряных мельниц, собачек, трубок и прочих товаров, связанных исключительно с торговлей сувенирами для туристов. Hа полках вдоль стен и на параллельных стеллажах посреди зала помещались десятки тысяч этих предметов, и, хотя, конечно, осмотреть их нее я не мог, они мне показались совершенно безобидными. Зато совсем не таким безобидным показалось мне помещение, примерно пятнадцать на двадцать футов, которое прилегало к одному из углов зала, а точнее говоря - двери, которые в это помещение вели, хотя и не пожелали в этот вечер нас туда впустить. Я подозвал Белинду и осветил эти двери фонариком. Она глянула на двери, потом на меня, и в отблеске света можно было заметить изумление на ее лице.