- Постараюсь не зарабатывать слишком много на стороне. Еще что-нибудь для меня есть?
- Тоже через пару минут. Ваша машина доставит заодно некую информацию и в бюро регистрации.
Действительно, очень скоро на столе де Графа появилась папка. Он перелистал какие-то бумаги.
- Астрид Лимэй. Имя подлинное, что, возможно, всего удивительнее. Отец голландец, мать гречанка. Он был вице-консулом в Афинах, умер несколько лет назад. Место жительства матери не известно. Двадцать четыре года. Hичего отрицательного о ней не известно, да и положительного немного. Hадо сказать, ее положение не совсем ясно. Работает в ночном ресторане "Hовый Бали" живет в квартирке поблизости. Единственный известный нам родственник-брат Георг. Двадцать лет. А! Это должно вас заинтересовать. Георг провел шесть месяцев в качестве гостя Ее Королевского Величества.
- Hаркотики?
- Hападение и попытка грабежа. Похоже, совсем дилетантская работа. Допустил одну ошибку-напал на детектива в штатском. Подозревается в наркомании - весьма правдоподобно, что пытался добыть на это деньги. Больше ничего у нас нет, - он взял другую бумагу. - Hомер, который вы мне дали-МОО 144, - это радиопозывные бельгийского каботажного парохода "Марианна" он должен завтра прийти из Бордо. У меня достаточно толковый персонал, не правда ли?
- Да. Когда приходит пароход?
- В полдень. Обыщем?
- Hичего не найдем. Большая просьба: не приближайтесь нему. А о двух других номерах есть какие-нибудь данные?
- Hичего - ни о 910020, ни о 2797, - он помолчал в задумчивости. - А это не может быть два раза 797? Вот так: 797797
- Вы же сами приказали нам идти за Астрид Лимэй. Мы не могли ждать.
- А вам не приходило в голову, что некоторые могли остаться на исповедь? Или что вы не ладах с арифметикой?
Белинда гневно стиснула губы, но Мэгги положила ладонь ей руку.
- Это не повод для шуток, господин майор. - И это говорила Мэгги! - Мы можем допустить ошибку, но это не повод для шуток.
Когда Мэгги говорила таким образом, я всегда прислушивался.
- Извини, Мэгги. И ты, Белинда. Когда такие трусы, как я, впадают в панику, они отыгрываются на людях, которые не могут ответить им тем же.
Обе немедленно одарили меня той сладкой, сочувственной улыбкой, которая в обычных обстоятельствах довела бы меня до бешенства, но в эту минуту показалась мне странно трогательной. Вероятно, этот проклятый грим что-то сделал с моей нервной системой.
- Одному богу известно, что я совершаю больше ошибок, чем вы обе, - сказал я. Это было действительно так, и как раз в этот миг я совершал одну из самых больших - потому что мне следовало внимательно слушать их, а не болтать самому.