Кармина знала, что Джулио никогда и ни у кого не просил прощения — таким уж он уродился, — потому ее поразили его слова, прозвучавшие удивительно искренне.
И все же она сказала:
— Мне не нравится думать, будто я — твоя последняя возможность.
— Судьба всегда и есть последняя возможность, последняя и единственно правильная. Прежде, чем ты что-то решишь, ты должна увидеть, что со мной стало. Поверь, это выглядит уродливее, чем ты думаешь.
— Я все видела. Когда раздевала тебя и укладывала в постель.
— Так ты согласна?
— Да.
Через несколько минут она влетела в кухню и рухнула на табурет. Беатрис удивленно смотрела на нее. Волосы Кармины выбились из прически, лицо покрывал румянец, глаза лихорадочно блестели.
— Ты выглядишь так, будто повстречалась с дьяволом, — заметила Беатрис.
— Кажется, я выхожу замуж.
— За кого? За дьявола?
Кармина усмехнулась.
— Почти. За Джулио.
— Я с самого начала знала, что так и будет, — спокойно ответила Беатрис. — Тебе нужен муж, дети, семья. Покой. Ты так давно мечтала об этом.
— Не думаю, что в этом браке меня ждет покой!
— Иногда мы его обретаем ценой потери счастья.
— Может ли оно родиться из того, что прежде принесло столько горя?
— Все на свете проходит положенный круг, преображается и возвращается обратно, — сказала Беатрис и неожиданно добавила: — Только это и утешает меня, когда я думаю об Андреа.
Кармина замялась, но все же решилась признаться:
— Джулио говорит, будто видел Андреа среди заключенных, которых вели по тулонской пристани. Это было шесть или семь лет назад.
Глаза Беатрис расширились, а губы искривились в страшной усмешке. Кармина не осмеливалась вдохнуть, пока не услышала:
— Что ж, иногда круги судьбы превращаются в водоворот. Становятся кругами ада.
В день венчания выяснилось, что Кармине нечего надеть на свадьбу. Она постоянно ходила в черных одеждах, служивших щитом от мужского внимания и людских пересудов, и уже забыла, когда покупала себе цветные наряды. Она открыла тяжелый сундук, куда была свалена старая одежда, в надежде найти подходящее платье.
Среди прочего здесь лежали вещи, которые Бьянка не взяла на материк. Джулио, сидевший рядом, с любопытством заглянул в сундук. Он увидел газовый шмиз на подкладке из парчи, белую шелковую шаль с яркой каймой, усыпанное пайетками бледно-зеленое муаровое платье.
— Думаю, среди этого можно что-нибудь выбрать.
Кармина скользнула по цветному вороху равнодушным взглядом.
— Это наряды Бьянки. Она худее меня, да я бы никогда и не надела такие.
Джулио продолжал смотреть на платья. Эти наряды были из тех, что нежно окутывают тело и спадают легчайшими складками. Они воскресили в его памяти салон Амалии де Сент-Эньян, блеск парижской жизни, ее изысканный, тонкий, слегка порочный вкус.