Он в волнении сжал руки матери. Он очень любил Сандру, и все же до сей поры она казалась ему похожей на других корсиканских женщин, зависящих от воли мужчины и безраздельно покорных ей. Дино не знал, было ли мнение Сандры выстраданным или мать поддалась внезапному порыву.
— Когда мне идти?!
— Сейчас. Пока в тебе есть решимость. Пока Леон окончательно не заморочил тебе голову.
— Я стану нищим, — робко произнес он, и она возразила:
— Не станешь. Тот, кто обретает настоящую любовь, никогда не бывает нищим.
— А как же ты?!
— У меня есть Данте и Бьянка.
Дино знал, что это слабое утешение. Рано или поздно Бьянка выйдет замуж и тоже покинет дом. А Данте… Справедливо ли взваливать на плечи младшего брата тот груз, который не смогли и не захотели нести они с Джулио?!
Однако Сандра была настойчива, почти неумолима. Она принесла мешочек с деньгами, кое-какую еду и одежду.
— Возьми. Когда устроишься на новом месте, пожалуйста, напиши.
— Непременно. Спасибо, мама. Я никогда не забуду того, что ты для меня сделала!
Ночь сверкала огнями. Пелена лунного света напоминала серебряную пыль. И все же небесные врата были заперты, как была заперта церковь: Бог спал, и все ответы Дино мог найти только в своей душе. Несмотря на угрызения совести и страх перед гневом отца, ему казалось, что мать права. Если он сознательно отвернется от мечты, откажется от любви, ему придется замкнуться в пустоте собственной души, навсегда утратить тот невидимый огонь, который питал его сердце.
За деревней было темно, и Дино двигался почти на ощупь. Иногда ему чудилось, будто корни деревьев и стебли трав обвивают его ноги, не желая отпускать.
Как всякий корсиканец, он хорошо ориентировался и в лесу, и в горах, запоминал дорогу с первого раза не только зрением, а еще какими-то неуловимыми и необъяснимыми чувствами и вскоре очутился перед входом в пещеру, который зиял как огромная черная пасть.
У Орнеллы был чуткий сон; услышав шаги, она встрепенулась и испуганно проговорила:
— Кто здесь?
— Это я, Дино. Я пришел за тобой. Мы идем в Аяччо.
— Как ты обещал?! — ее голос срывался, она не верила своему счастью.
— Да.
— Сейчас?
— Нет, утром. А сейчас я хочу, чтобы ты меня согрела. Я немного замерз.
Дино шагнул вперед и обнял Орнеллу. На самом деле он совсем не замерз, он был разгорячен быстрой ходьбой и кипевшим в крови волнением. Озноб пробирал его по другой причине — от страха, страха перед будущим и тем, что он оставлял позади.
— Неужели твой отец разрешил?! — прошептала она.
— Нет. Нас благословила моя мать. Мы поженимся в Аяччо и начнем новую жизнь.