Чего же еще ему желать? Благо государства – вот его счастье. Но похоже, что он возжелал еще и счастья любви, как будто мало удовольствий, даруемых султаном одалисками гарема. То, что Сулейман распустил гарем мальчиков-кастратов, Валиде одобрила всем сердцем, ведь ислам не принимает мужеложство. Но привязаться к одной наложнице? Сделать ее не просто фавориткой, но единственной женщиной в своей жизни?! Немыслимо и недопустимо. И если эти слухи верны, то… глубоки воды Босфора, и не раз они скрывали под своей безмятежностью грехи султанских гаремов. Куда как проще обвинить эту Хюррем в неверности да и поступить с ней согласно традициям: зашить в кожаный мешок с кошкой и спустить по специальному желобу прямо в залив.
Валиде Султан позвала доверенную служанку, приказала выбрать в ташлыке несколько девушек покрасивее. Пусть приведет в покои Валиде, она лично посмотрит. Может, выберет какую для хальветав сегодняшнюю ночь. Ведь живот Хюррем Хатун все растет и растет, и лекарки уже запретили ей плотские забавы, чтобы не повредить младенцу. Так что пора султану принять на своем ложе другую девушку, пусть развлечет повелителя, сделает его счастливым на эту ночь.
* * *
Сулейман с Хюррем как раз приступили к ужину, когда дарюссааде атасы с поклоном вошел в султанские покои.
– Что случилось, Селим-ага? – лениво поинтересовался султан. Визит главного евнуха был некстати, Сулейман как раз занимался важным делом – пересчитывал веснушки на щеках своей милой. Но если дарюссааде атасы решил побеспокоить повелителя в неурочный час, значит, какие-то дворцовые дела требуют срочного внимания. И султан кивнул, разрешая слуге говорить.
– С вашего позволения, повелитель, – дарюссааде атасы склонился в поклоне. – Девушка ждет.
– Какая еще девушка? – удивился Сулейман. Хюррем подняла голову, ожгла евнуха взглядом. Черное лицо дарюссааде атасы залоснилось от выступившей испарины, будто его натерли маслом. Он заторопился с ответом:
– Валиде Султан прислала девушку на Хальвет.
– Да? – Сулейман поднялся, пристально взглянул на дрожащего и нещадно потеющего от ужаса евнуха. – И что, красивая девушка?
– О! – Селим-ага облегченно вздохнул и позволил себе немножко выпрямиться. – Редкостная красавица! Венецианка! И как только не ослепнуть, глядя на такую красоту!
Хюррем задержала дыхание, щеки ее пошли красными пятнами, на лоб набежали морщинки, а глаза сузились в едва заметные гневные щелки, из которых яростно поблескивала змеиная зелень. Султан усмехнулся.
– Прекрасно! Селим-ага, отведи девушку к Валиде Султан и скажи, что я одобряю ее новую служанку. – Дарюссааде атасы в изумлении уставился на султана, утратив на мгновение всегдашнюю покорную почтительность. – А впредь не беспокой меня такими пустяками. Выбирать себе служанок – дело самой Валиде Султан, так что незачем водить их ко мне в покои. Да, впрочем, передай Валиде Султан, что поутру я зайду за ее благословением, тогда и поговорим.