Оставаться в зале было невозможно. Лиза снова вышла в коридор, а оттуда – в галерею, ведущую в личные покои хозяев. Она надеялась, что хотя бы там ей встретится какая-нибудь служанка, но все помещения были пусты. Наконец, заглянув наугад в несколько комнат, она натолкнулась на спальню Алексея и, не придумав ничего лучшего, вошла туда.
Над изголовьем роскошной кровати висел плетеный шнурок. Почти не веря в успех, Лиза дернула его. И – о чудо! – не прошло и минуты, как в комнате появился молодой княжеский камердинер.
– Какие будут приказания, сударыня? – спросил он бесстрастно, словно то, что в комнате его господина находится женщина, было в порядке вещей.
– Вот что, голубчик, – сказала Лиза, – найди княжну Наталью и попроси немедленно прийти сюда.
– Будет исполнено, мадемуазель, – ответил камердинер и, быстро поклонившись, вышел в коридор.
– Уф, даже не верится! – измученно пробормотала Лиза. И вдруг, не выдержав нервного напряжения, горько расплакалась.
В этот момент в комнату неожиданно вошел Тверской.
– Боже мой, Лиза, что случилось?! – воскликнул он с испугом. – Мой камердинер только что сказал мне, что ты находишься здесь, и притом в весьма жалком состоянии.
– Да, но я… просила его позвать Наташу, а не тебя, – растерянно пробормотала девушка.
Алексей сделал нетерпеливый жест.
– Какая разница! Наташа далеко, а я, к счастью, оказался рядом. Я уже несколько минут ищу тебя во всех комнатах, не знал, что и думать. Что случилось? – повторил он, обнимая ее за плечи. – Тебя кто-то обидел?
– Нет-нет, все нормально! Просто я… у меня…
– У тебя что-то болит? Умоляю, Лиза, ну не молчи же!
– Но я не могу сказать тебе об этом, – жалобно прошептала она. – Нужно позвать кого-нибудь из женщин.
– Сейчас позову. Но скажи сначала, в чем дело, не заставляй меня волноваться. А, я, кажется, понял, – он нежно погладил ее бледную щеку. – У тебя… начались «маленькие женские неприятности». Я угадал?
Лизе показалось, что сейчас она умрет от стыда. Но в то же время она почувствовала громадное облегчение оттого, что ей не пришлось самой произносить эти ужасные слова. Благодарно взглянув на Алексея, она кивнула, а затем, в порыве нахлынувших эмоций, обхватила его за шею и спрятала пылающее лицо на его груди.
– Ах ты, бедный мой ребенок! – он ласково рассмеялся, гладя ее дрожащие плечи. – Испугалась? Ну-ну, не нужно только плакать, все будет хорошо. Посиди тут, я сейчас схожу за горничной, и мы мигом все уладим.
– Но все гораздо хуже, чем ты думаешь, – протянула она обреченно. – Я испортила платье, и теперь это уже не исправишь!