— Вы — очень великодушный человек, мистер Маккиннон.
— Великодушный? — Он посмотрел на неё с удивлением. — Вряд ли. Просто я хочу сказать, что бомбу на меня он ещё не сбросил.
— Я не об этом говорила. Даже если бы он сбросил, это все равно ничего не изменило бы.
— Почему вы так считаете?
— Я просто знаю.
Маккиннон решил сменить тему.
— Ну, я думаю, это не очень интересная тема для разговора. Во всяком случае на сорок минут её не растянешь.
— Ему, кстати, доставило большое удовольствие подчеркивать, что он в большей степени англичанин, нежели я. С точки зрения крови, я имею в виду. Пятьдесят процентов британской крови изначально плюс более двух пинт английской крови вчера.
— Неужели? — уважительным тоном произнёс Маккиннон.
— Ну, хорошо, статистика тоже неинтересная тема. Он мне также сказал, что его отец знает моего.
— Вот как? А это действительно интересно. Он говорил мне о том, что его отец был атташе в германском посольстве в Лондоне, правда, при этом он не уточнил, каким атташе — по торговым или культурным делам или ещё по каким-то. Может быть, он вам говорил, что его отец был там военно-морским атташе?
— Да, говорил.
— Только не говорите мне, что его старик — капитан германского военно-морского флота.
— Так и есть.
— Значит, вы чуть ли не кровные братья. Точнее сказать, брат и сестра. Помяните моё слово, сестра, — с серьёзным видом произнёс Маккиннон, — это рука судьбы. Божественное предопределение — кажется, так говорят.
— Фи...
— И оба они ещё служат?
— Да, — печальным голосом произнесла она.
— А вам не кажется забавным, что ваши папаши таинственно рыскают по северным водам в надежде отыскать способ, как бы свести вас друг с другом?
— Ничего забавного в этом нет.
— Я не совсем правильно выразился. Я хотел сказать — странным. — Если бы кто-то когда-нибудь сказал бы Маккиннону, что Маргарет Моррисон в один прекрасный день поразит его своим безутешным горем, он сразу же задал бы себе вопрос, а в здравом ли он ещё уме. Он решил, что её неожиданная печаль не стоит того. — Не надо тревожиться, девочка моя. Этого никогда не произойдет. — Правда, он сам не был уверен, что он хотел этим сказать.
— Конечно, не произойдет. — По голосу её чувствовалось, что она совсем в этом не уверена. Она хотела было что-то сказать, застыла в нерешительности, посмотрела вдоль палубы, а затем медленно подняла голову. Хотя лицо её было в тени, ему показалось, что оно всё в слезах.
— Я сегодня много чего о вас слышала.
— Да? Уверен, что не в мою пользу, хотя в наши дни нельзя верить каждому слову. И что же вы слышали, сестра?