Я буду спать, Олвин, спать сном без сновидений. И затем, однажды, быть может, через сто тысяч лет — я осознаю себя в новом теле и повстречаю тех, кого изберут на роль моих опекунов. Они будут заботиться обо мне, как заботились о тебе Эристон и Итания, потому что сперва я ничего не буду знать о Диаспаре и мне неведомо будет, кем и чем я был прежде. Воспоминания об этом постепенно возвратятся к концу периода моего младенчества, и на их основе я начну возводить здание нового цикла своего существования…
Такова схема наших, сменяющих друг друга, жизней. Все мы уже побывали в этом мире много, много раз, хотя, поскольку периоды несуществования различаются, надо думать, в соответствии с законом случайных чисел, каждое нынешнее население города уже никогда не повторяется с совпадением на все сто процентов. У нового Джизирака будут и совсем другие новые друзья, и новые интересы… Однако старый Джизирак — ровно такая его часть, какую мне заблагорассудится сохранить, — все же будет существовать…
Я понимаю, Олвин, над чем ты сейчас задумался. Тебе хочется узнать, когда же и ты сможешь вызвать на поверхность памяти воспоминания о своих прежних жизнях, как это уже делают твои товарищи по играм…
Таких воспоминаний нет, Олвин, поскольку ты — единственный в своем роде. Мы пытались скрывать это от тебя так долго, как только могли, чтобы ни единое облачко не затмило твоего младенчества, хотя я-то думаю, часть правды тобой, должно быть, уже угадана. Пять лет назад мы и сами не подозревали об этой правде, но теперь не осталось никаких сомнений…
Ты, Олвин, нечто такое, что наблюдалось в Диаспаре лишь несколько раз со времени основания города. Очень может быть, что твое «я» дремало в Хранилищах Памяти на протяжении всех этих эпох, но не исключено и то, что ты впервые был создан лишь два десятка лет назад в результате стечения каких-то случайных факторов. Быть может, создатели города запланировали твое появление на свет с самого начала, но возможно, что ты — всего лишь порождение уже нашего времени, лишенного какого-либо сокровенного смысла…
Мы не знаем. Нам известно только, что ты — единственный из всей человеческой расы, кто никогда не жил прежде. В буквальном смысле слова — ты первый ребенок, родившийся на Земле за последние, по крайней мере, десять миллионов лет.
…Когда Джизирак и родители растаяли в стене, Олвин долго еще лежал, стараясь не думать ни о чем. Он сомкнул комнату вокруг себя, чтобы никто не мог прервать его глубокой и серьезной задумчивости. Он, однако, не спал. Он просто не знал, что такое сон, ибо это состояние являлось принадлежностью другого мира — мира ночи и дня, а в Диаспаре царил только день.