С десяток девушек и юношей купались на мелководье одного из плесов, и Олвин остановился поглядеть. Лица большинства из них были ему знакомы, многих из них он знал по именам, и на какой-то момент ему захотелось принять участие в их забаве. Но затем тайна, которую он нес в себе, взяла свое, и он удовольствовался ролью наблюдателя. Постояв немного, Олвин пошел дальше, к центру Парка, ступая по едва намеченным кем-то тропинкам, которые, пересекаясь, вились сквозь низкорослый кустарник и время от времени ныряли в узкие расселины между огромными, обросшими лишайниками валунами.
Между тем поверхность почвы снова стала подниматься — Олвин приближался к небольшому холму, расположенному точно в центре Парка и, следовательно, самого города. Идти стало легче, и ему уже ясно была видна вершина холма и венчавшее ее здание простых очертаний. К тому моменту, когда юноша достиг цели, он несколько запыхался и был рад возможности прислониться к одной из розовых колонн, передохнуть и окинуть взглядом путь, которым он сюда добрался.
Существует несколько архитектурных форм, которые не подвержены изменениям, потому что являют собой совершенство. Усыпальница Ярлана Зея могла бы быть возведена строителями храмов самых первых из известных человечеству цивилизаций, хотя они даже отдаленно не могли бы себе представить, из какого материала она выстроена. Потолок усыпальницы раскрывался в небо, а единственный зал был выстлан плитами, которые только на первый взгляд казались вытесанными из камня. В течение многих геологических эпох люди истирали ногами этот пол и не оставили на нем ни малейшего следа.
Создатель этого огромного зеленого массива (а также, как утверждали некоторые, — строитель и самого города) сидел, слегка опустив глаза, словно бы изучая какие-то чертежи, расстеленные у него на коленях. Странное, ускользающее выражение его лица ставило в тупик людей на протяжении долгой череды поколений. Одни приписывали это всего лишь праздной причуде скульптора, но иным казалось, что Ярлан Зей улыбается какой-то своей тайной шутке… Да и само по себе это сооружение было окутано пеленой тайны, потому что в анналах города о нем нельзя было отыскать ни строчки.
Со своей удобной наблюдательной позиции Олвин мог поверх крон окинуть город взглядом. Ближайшие здания отстояли от него почти на две мили, образуя вокруг Парка низкое кольцо. За ними, ряд за рядом, наращивая высоту, вздымались башни и террасы — они, собственно, и составляли город. Здания простирались миля за милей, медленно карабкались к небу, их формы усложнялись, они поражали монументальностью. Диаспар был спланирован как единство — это была одна могучая машина. И хотя уже и сам его облик ошеломлял сложностью, она, эта сложность, лишь намекала на скрытые чудеса техники, без которых все эти огромные и серые здания были бы лишь безжизненными гробницами.