– Пойдем.
Они направились во дворец. Их обогнали эмиры. Они устремились в покой для приемов, увлекая за собой Озлаг-шаха, тот вдруг уперся, крикнул Джалал ад-Дину:
– Скажи им, брат! Они ничего не понимают!
Джалал ад-Дин подошел к трону хорезмшахов. Сердцу стало больно. Давно ли тут сидел отец, грозный владыка… Отца нет. И вся тяжесть забот ложится на его плечи.
Попросив тишины, он достал из-за пазухи бережно свернутый указ отца.
Эмиры недоуменно повернулись к нему. Он передал свиток Тимур-Мелику.
– Огласи.
По мере того как становилось ясно, что означает последняя воля покойного шаха, недоумение на лицах эмиров сменялось растерянностью. Уж этого они никак не ждали! Джалал ад-Дин стиснул челюсти до ломоты в зубах, сел на трон. Все эмиры, кроме Тимур-Мелика, были приверженцами бабушки Теркен-хатун. Они сделали все, чтобы лишить его законного права наследовать престол, они покушались на жизнь отца, из-за них враг беспрепятственно разгуливает по владениям…
– Подлинно ли рукой шаха сделана подпись? – усомнился Хумар-тегин.
Джалал ад-Дин взял из рук Тимур-Мелика указ, развернул его.
– Смотри!
Хумар-тегин наклонился, всматриваясь в подпись и печать, и Джалал ад-Дину стоило усилий удержаться от искушения пнуть его в живот. Строго спросил:
– Что сделал для отражения врагов?
– Потом расскажу… Скорбя о безвременной кончине твоего великого отца – мир его праху, благоденствие его душе! – мы поздравляем тебя с восшествием на престол и молим аллаха милосердного, чтобы ты был таким же, как твой отец, как и он, внимал слову эмиров – опоры престола.
– Об этом потом, когда изгоним врага. Сейчас – дело.
В тот же день Джалал ад-Дин объехал укрепления. Работы не велись. И он резко высказал эмирам свое недовольство, каждого приставил к делу, стал строго взыскивать за нерадение. Это многих озлобило. Эмиры начали поговаривать, что, пользуясь болезнью шаха, Джалал ад-Дин силой принудил его изменить свою прежнюю волю. Больше других усердствовал в этом Хумар-тегин, вкусивший сладость власти. Джалал ад-Дин повелел бросить его в подземную темницу, пригрозил эмирам:
– С каждым будет то же самое!
Наверное, ему не следовало так делать, наверное, надо было как-то примириться с эмирами. Но он слишком хорошо помнил, к чему привела уступчивость отца, и решил укоротить волю «опоры престола». Одного не взял во внимание: у эмиров были воины. Опасаясь за свою жизнь, они окружили дворец, попытались захватить и убить молодого шаха. Вместе с Тимур-Меликом и тремя сотнями всадников Джалал ад-Дни прорвался и ушел из Гурганджа. Он звал с собою и братьев. Те не пошли. Озлаг-шах втайне, кажется, надеялся, что займет место старшего брата. Но эмирам даже и он стал не нужен.