себя ни в чьих глазах. Там была причина горевать, реальная и очень веская, но не сейчас же?!
Окончательно потеряв терпение, я прикрикнула на кудряшку и отодрала от себя вторую плаксу.
- Спокойно, - крепко держа малышку за плечи так, чтобы смотреть ей прямо в глаза, произнесла я и
чуть не подавилась от изумления. Ничего себе, малышка! Впрочем, не о том сейчас. Отогнав
мимолётный испуг, я продолжила, не подавая виду, насколько ошарашена и выбита из колеи: - Пока
причин для истерики нет. Утро вечера мудренее, поэтому сейчас ты успокоишься, умоешься и
поспишь. Понятно?
Конечно, девочка ничего не поняла, но когда я встала, послушно пошла следом к ближайшей
колонне с 'тазиком'. В углублении имелось достаточное количество довольно чистой воды, которая
стекала прямо по столбу откуда-то сверху и уходила через крохотные отверстия в теле колонны. Не
уверена, что эту воду можно пить, но умыться наверняка. На всякий случай, окунула ладонь и
осторожно слизнула с пальца прозрачную каплю. Вода как вода.
Малышка тихо всхлипывала и на мои попытки объяснить жестами, чего добиваюсь, никак не
реагировала. Пришлось взять дело в свои руки и умыть её силой. Кудряшка быстро сообразила что по
чём, и ополоснула лицо сама. Если это - сон, то самый бредовый из всех, которые мне до сих пор
снились.
В итоге, минут через двадцать мы, теперь уже втроём, улеглись на новую кровать. Пришлось отойти
подальше, чтобы леди-Халк в ажиотаже не снесла и нас ненароком. Закрыв глаза, я вздохнула и
попыталась успокоиться. То, что увидела, заглянув в лицо заплаканной девчонке, никак не хотело
укладываться в голове.
У этой малышки были обалденно красивые крупные и яркие глаза. В ореоле пушистых чёрных
ресниц, тёмно-серые с отливом в синеву и... с вишнёвым зрачком, напоминающим четырёхконечную
маленькую звездочку! Да уж... вот это действительно пятница тринадцатое!
Сколько я пролежала вот так, в полудрёме, сложно сказать. Не оставляло ощущение, будто я -
сосиска в хот-доге. Из-за узости лежанки девушки, не пожелавшие спать отдельно, устроились по обе
стороны от меня, облапав, словно мать родную. Если честно, это основательно раздражало.
С одной стороны, я не привыкла брать на себя ответственность за кого бы то ни было, а с другой
рядом с этими миниатюрными куколками чувствовала себя не только 'дылдой', что само по себе
привычно и оттого не страшно, но и матроной в годах. Вот последнее напрягало и сильно. В двадцать
восемь меня, конечно, нельзя назвать малолеткой, но и почтенной дуэньей быть ещё рановато. Тем
более для таких откровенно симпатичных девушек.