Я взглянул на Ракова. Тот выложил из папки еще несколько листков.
— Вот расчеты, исходя из опыта американских авиаударов по Германии и Японии. Список береговых объектов, уничтожение которых парализует действия японского ВМФ. Потребное количество бомб — число самолетовылетов — необходимая численность авиационной группировки — и количество имеющихся у нас аэродромов. Мы подумали о том, исходя из ошибки японцев в Перл-Харборе.[55] Как видите, цифры потребного и располагаемого существенно расходятся!
Голованов взял документ, внимательно прочел. И ответил:
— А почему вы приняли тактику одного удара? Даже если несколькими волнами, в течение одного дня — но по сути это то же самое? Если, как мне известно, срок операции, от недели до десяти дней? На мой взгляд, цели должны подвергаться непрерывному воздействию в течение этого срока! Что позволяет во столько же раз уменьшить число самолетов, задействованных одновременно. А тогда — уже укладываемся!
— Японцы тоже подготовятся — ответил Раков — усилят ПВО, подтянут резервы.
— Откуда они их возьмут? — спросил Голованов — если по вашим же разведданным, у противника просто нет сколько-то значительного количества истребительной авиации, незадействованной на других фронтах? Как и резерва тяжелых зениток — которые могут быть оперативно переброшены к угрожаемым объектам. Вижу, при расчете противодействия вы приняли германские показатели — но ведь в Японии не так! Товарищи, если уж вы подготовились, то дайте и мне. Чтобы мой штаб предоставил такие же выкладки, к моему плану.
— Есть мнение, что товарищи моряки правы — сказал Иосиф Виссарионович — но и товарищ Голованов тоже. А потому, предлагаю разрешить ему рассчитать свой план. При условии выделения флоту заявленного количества бомбардировщиков. И уточнением у немецких товарищей, насколько окончательны предоставленные ими цифры, сколько «дорнье» они могут нам дать. У вас все, товарищ Лазарев?
Ой, не время этот вопрос поднимать — как Голованов на меня смотрит? Но надо — иначе последствия могут быть катастрофичными. И с меня же после спросят, вдвойне!
— Нет, товарищ Сталин. Еще один вопрос. Флот настаивает на передаче в состав ВВС ТОФ эскадрильи Пе-8. Из числа непригодных к дальнейшей боевой работе, а потому не включаемых в расчеты.
— Что значит, «непригодных»? — взорвался Голованов — у мне небоеготовных самолетов, в пределах нормы! И куда это флот собирается их загнать — в тыл, на мишени?
Достаю из папки лист бумаги, читаю:
«… При тщательном осмотре центроплана на этой машине удалось обнаружить след незначительного сдвига нижнего пояса заднего лонжерона по отношению к обойме центрального узла крепления подкосов лонжерона. Как раз этот узел находился позади передней кабины экипажа. Анализ следа сдвига показал, что труба пояса лонжерона вышла из под обоймы узла на 1–2 мм. Причиной подобного мог быть только разрыв самой трубы, что подтвердилось после снятия обоймы узла, когда предстала во всей красе труба лонжерона, разорванная по крайнему ряду заклепок. Разрыв был очень ровным и чистым и, казалось как будто специально обрезанным…».