Я закурил сигарету.
— А может, Джо использует ленту в каких-то своих личных целях? — предположил я. — Ну хотя бы для того, чтобы шантажировать Джордана… А исчезновение служит ему прикрытием.
— Только не Джо, — сказала она упавшим голосом, но в нем не было ни тени уверенности.
Я предпринял еще одну попытку.
— Дора, эта невоздержанная на язык брюнеточка… Вы сказали, что она — глаза и уши «Юнайтед уорлд». Может быть, ей тоже известно о ленте?
Во взгляде Елены появилась неподдельная тревога.
— Она и в самом деле много подслушивает. И уж наверняка в курсе каждого телефонного разговора Сайруса. Но я сомневаюсь, что она знает о ленте. Нет, не думаю.
— Она может, кстати, много чего знать и о врагах Джордана, — сказал я. — Реальных или потенциальных. Я мог бы поговорить с ней.
— Вы не скажете ей о ленте… если она не знает?
— Я проверну все это крайне осторожно, — пообещал я. — Может быть, она еще на студии?
— Я сейчас узнаю.
Елена направилась к телефону, а я допил свой мартини. Позвонив, она вернулась и села на диван.
— Ее там нет. Но у меня есть ее домашний адрес.
Она протянула мне листок бумаги с подробно записанным адресом.
— Отлично! — одобрил я. — Может быть, заскочу к ней поздороваться.
— Прямо сейчас? — спросила она.
Я взглянул на Елену. Глаза ее были влажными и слегка блестели. Она вытянула губы в ожидании, а черный пеньюар показался мне даже еще более иллюзорным, чем раньше.
— Ну… — сказал я.
Она придвинулась ближе.
— Я сама немного напугана, Макс, — тихо сказала она, проведя пальцами по моим губам. — И мне будет ужасно одиноко, если ты покинешь меня прямо сейчас.
— Я тоже так думаю, нет никакой необходимости торопиться к Доре, — сказал я. — В конце концов…
Ее губы прижались к моим, и конец фразы повис в воздухе. Обычно я люблю поговорить, но сейчас не возражал против того, что меня прервали. Ее рот касался моего. Она прильнула ко мне, и из глубины ее горла вырывались приглушенные звериные звуки. Я почувствовал, как она впилась ногтями мне в спину.
Через мгновение она ослабила хватку, уперлась ладонями мне в грудь и оттолкнула меня. Ее рот был слегка приоткрыт, взгляд — мечтательный. Она тяжело дышала.
— Макс…
Я поднялся, оттянул книзу узел галстука и расстегнул воротник.
— Да?
— У меня такое чувство, что я начинаю видеть новый смысл своей жизни — с тобой в качестве центральной фигуры.
— Как славно, — пробормотал я. — Я отлично смотрюсь в любом ракурсе — знаешь, как в театре, где сцена находится посреди зрительного зала.
Ее рука скользнула под мою распахнутую рубашку, и она провела пальцами по моей груди.