— Он сам тебе это говорил? — недоверчиво спросил я.
— Я знаю, что это так, — гневно ответила Кальвин. — А ты не веришь потому, что не хочешь верить, и потому, что тебе не нравится Сорон. Но он никогда не имел дела с героином. В племени существует табу — никто не употребляет сильнодействующих наркотиков. Поэтому Сорон и хотел прогнать Землянику.
Я кивнул. Лично я не считал Сорона этаким ангелом-хранителем соплеменников, хотя, возможно, у меня просто было предубеждение против него. А может быть, такая линия поведения диктовалась лишь соображениями безопасности. Ведь для парня, торгующего наркотой, сидящий на героине наркоман в собственном лагере — риск чистейшей воды. Ясно одно — Кальвин рассказала мне все, о чем знала и что считала правдой.
Она едва заметно улыбнулась.
— Земляника был по-своему неплохим парнем, и мне очень жаль его, хотя он и не был духовной личностью.
— Ну, теперь-то он ею стал, — напомнил я. — И Бегущий Олень тоже.
Кальвин непонимающе посмотрела на меня, решив, что ослышалась.
— Бегущий Олень, он…
— Он мертв. И, судя по всему, смерть наступила от чрезмерной дозы героина.
— Нет! — Кальвин прикрыла рукой рот, ее глаза расширились от ужаса. — Это неправда! — выдохнула она. — Этого не может быть! Он никогда не кололся. Он даже не притрагивался к героину. Он просто не мог…
— Ты уверена? — с нажимом спросил я. — Он точно не кололся героином?
— Нет! Никогда! У него его никогда не было.
— Да он бы и не смог скрывать свое пристрастие в тайне, не так ли?
— У нас нет секретов друг от друга, мистер Робертс, — широко, по-детски открыв свои ясные глаза, убежденно сказала она. — И, кроме того, здесь, в лесу, мы большую часть времени проводим вместе. Как может кто-нибудь из нас ширяться так, чтобы другие ничего не заметили? О Землянике мы узнали только тогда, когда он повадился бывать в городе. Но Бегущий Олень бывал там очень редко. Он почти все время проводил в лесу.
Такие вот дела. Передозировка героина, введенная кем-то неизвестным — или неизвестными, — такой вердикт предварительного следствия вынес суд, состоящий из судьи и присяжных в лице одного-единственного Рэндола Робертса. Теперь оставалось лишь выяснить — как это сделано, почему и кем.
— Ну хорошо, давай теперь поговорим о твоем наследстве.
— Как ты можешь! Бедный Бегущий Олень! Невероятно, что его не стало! Это просто невозможно!
— Он пришел ко мне в гостиничный номер и там умер, — сказал я. Что ж, придется вернуться к денежному вопросу попозже: все равно дело, похоже, шло к тому, что на наследство наложит лапу Сорон.