Почему именно здесь?
Он кинул взгляд на Оливье, разговаривающего с инспектором Бовуаром и агентом Лакост. Оливье был спокоен и сдержан. Но он не мог не чувствовать, как все это выглядит.
— Что вы сделали после этого?
— Позвонила девять-один-один, потом — Оливье. Вышла на улицу и стала их ждать.
Она описала все, что происходило вплоть до прибытия полиции.
— Merci, — сказал Гамаш и поднялся.
Мирна взяла свой чай и присоединилась к Оливье и Габри в другом углу комнаты. Они стояли рядом перед камином.
Все в зале знали, кто здесь трое главных подозреваемых. То есть все, кроме самих подозреваемых.
Доктор Шарон Харрис поднялась, разгладила на себе юбку и слабо улыбнулась старшему инспектору.
— Не высшее общество, — сказала она.
Гамаш посмотрел на мертвеца.
— Он похож на бродягу, — заметил Бовуар, наклоняясь и разглядывая одежду убитого.
Она была вся разнотипная и поношенная.
— Вероятно, ему досталось в жизни, — сказала Лакост.
Гамаш присел и еще раз вгляделся в лицо убитого. Оно было грубое, морщинистое. Лицо, на котором оставили отпечаток все стихии: солнце, ветер, мороз. Все сезоны. Гамаш легонько провел большим пальцем по щеке мертвеца — она оказалась на удивление чисто выбритой, но то, что могло вырасти, было бы седым. Волосы мертвеца были белыми и подстриженными кое-как — выхвачено то здесь, то там.
Гамаш приподнял одну из рук убитого, словно чтобы утешить его. Мгновение он держал ее, потом повернул ладонью вверх и медленно потер своей ладонью о ладонь мертвеца.
— Кем бы он ни был, мозоли на ладонях натер. Большинство бродяг не работают.
Гамаш неторопливо покачал головой. «Так кто же ты такой? И как здесь оказался? В бистро, в этой деревне? В деревне, о существовании которой почти никто знает. А еще меньшее число людей находит ее. Но ты ее нашел, — подумал Гамаш, не выпуская холодной руки мертвеца. — Ты нашел эту деревню и нашел смерть».
— Он мертв часов шесть — десять, — сказала доктор. — Его убили после полуночи, но не позже четырех или пяти часов утра.
Гамаш посмотрел на затылок мертвеца, на рану, которая его убила.
Она была ужасна и, похоже, нанесена чем-то очень твердым. И очень разозленным человеком. Только злость могла объяснить удар такой силы. Силы, сокрушившей кости черепа. И то, что они защищают.
Все, что делало этого человека тем, кем он был, находилось в его голове. Кто-то покончил с этим одним жестоким, решительным ударом.
— Крови почти нет.
Гамаш поднялся, посмотрел, как работают криминалисты, отыскивающие улики в довольно большом зале. Порядок здесь был нарушен. Сначала убийством, потом — ими. Незваными гостями.