С улыбкой вожделения Ройс пересек галерею и зашагал вниз по широким дубовым ступеням в большой зал, где уже далеко зашло веселье. Он готов был простить ее прошлые поступки, однако обязательно должен дать ей понять, что в будущем не намерен терпеть никакого обмана.
В течение нескольких минут после его ухода Дженни оставалась на месте, глухая к усиливающемуся шуму пирушки, доносящемуся из большого зала. Глядя на усыпанную драгоценностями, выстланную бархатом шкатулку, лежащую на ладони, она пыталась утихомирить внезапный крик совести, протестующей против того, на что она согласилась. Потом повернулась, медленно подошла к изножью кровати и заколебалась, беря в руки сияющее золотом платье, разложенное поперек постели. Разумеется, завела она спор с совестью, она не предаст ни семью свою, ни страну, ни кого-либо еще, отложив враждебные счеты между собой и герцогом всего на несколько коротких часов. Безусловно, она заслуживает этого одного-единственного небольшого удовольствия. Ей мало чего остается просить на остаток замужней жизни, кроме единственного недолгого момента, нескольких часов беззаботного счастья, в которые можно почувствовать себя невестой.
Золотая парча оказалась холодной на ощупь, когда Дженни неспешно поднимала платье, держа его на весу перед собой. Приложила, глянула вниз, на ноги, и с удовлетворением отметила, что оно как раз нужной длины.
Вошла горничная Агнес, неся под мышкой длинный верхний наряд из сине-зеленого бархата и такую же бархатную мантию, отороченную золотом. Женщина с суровым видом остановилась неподалеку, и на долю секунды изумление смягчило ее каменные черты, ибо бесчестная рыжеволосая дочка вероломного Меррика стояла посреди комнаты с босыми ногами, высовывающимися из-под подола длинного халата, примеривая поспешно перешитое золотое платье, глядя на него сияющими от радости глазами.
— Прелесть, правда? — восторженно проговорила она, поднимая сверкающий взгляд на ошеломленную Агнес.
— Оно… — запнулась Агнес, — его принесли вместе со всеми нарядами, какие нашлись средь вещей старого лорда и его дочек, — грубовато пояснила она.
Вместо того чтобы с негодованием отбросить ношеное платье, чего отчасти ожидала Агнес, молодая герцогиня разулыбалась от счастья и заявила:
— Но посмотрите… оно вроде бы мне как раз!
— Оно… — снова запнулась Агнес, пытаясь сравнить представшую перед ней простодушную девушку с услышанным о ней; среди слуг ходили сплетни, будто сам хозяин обозвал ее потаскушкой, — …его обрезали и укоротили, покуда вы спали, миледи, — удалось договорить горничной, и она осторожно разложила на постели одежды и мантию.