– Полегче с ним, суперинтендант, – сказал Питер. – Он еще мальчишка.
Он колебался. Возможно, Селлону будет легче без посторонних свидетелей.
– Пойду в сад, – сказал он примирительно. Селлон мгновенно обернулся:
– Нет, не надо! Я все расскажу. Ради бога, сэр! Не уходите, милорд. Я не смогу без вас! Я вел себя как круглый дурак.
– С кем не бывает, – мягко сказал Питер.
– Вот вы мне поверите, милорд. Боже милосердный, я пропал!
– Очень может быть, – мрачно согласился Кирк. Питер глянул на суперинтенданта – тот тоже понял, что Селлон обращается к авторитету более высокому и древнему, чем присутствующие, – и присел на краешек стола.
– Соберитесь с духом, Селлон. Мистер Кирк никого не осудит неправедно. В чем же было дело?
– Ну… Этот самый бумажник мистера Ноукса… который он потерял…
– Два года назад. Ну да, и что с ним случилось?
– Я его нашел. Я… Я… Он выронил его на дороге – там десять фунтов было. Я… моей жене было очень плохо после родов… Доктор сказал, что нужно специальное лечение… Я ничего не накопил… А жалованье невелико и денежное довольствие тоже… Я был последним дурнем… Я хотел сразу же положить его обратно. Я думал, что для мистера Ноукса, человека обеспеченного, это небольшая потеря. Я знаю, что от нас ждут честности, но это страшное искушение.
– Да, – сказал Питер. – Щедрая страна ожидает предельной честности за два-три фунта в неделю.
Кирк, казалось, лишился дара речи, так что Питер продолжил:
– И что было дальше?
– Ноукс об этом узнал, милорд. Не знаю как, но пронюхал. Угрожал донести на меня. Ну, конечно, это бы меня погубило. С работы бы выгнали, и кто меня после этого наймет? Вот и пришлось платить ему, сколько скажет, чтобы не проговорился.
– Платить ему?
– Это шантаж, – заявил Кирк, резко выйдя из оцепенения. Он произнес эти слова так, как будто нашелся наконец выход из невозможного положения. – Это уголовное преступление. И укрывательство.
– Называйте это как хотите, сэр, – для меня это был вопрос жизни и смерти. Доил меня на пять шиллингов в неделю все эти два года.
– Боже мой! – сказал Питер с отвращением.
– И я скажу вам, милорд, когда я сегодня утром пришел сюда и услышал, что он мертв, это было как милость божья… Но я не убивал его, клянусь вам. Вы мне верите? Милорд, вы-то мне верите. Это не я.
– Если бы это и были вы, я бы вас не винил.
– Но это не я, – горячо заверил его Селлон. Лицо Питера ничего не выражало, и он снова повернулся к Кирку: – Как хотите, сэр. Я знаю, что был дураком – и хуже того, – и я приму расплату. Но провалиться мне на месте, если это я убил мистера Ноукса.