Еще один перевал.
Уже скоро.
– Сынок, ты Ионию не видел?
Эдесян остановился перед Ануш – пожилая женщина латала чьи-то штаны во дворе цитадели и выглядела гораздо лучше, чем при их первой встрече.
– С утра найти не могу. Проснулась, а ее нет нигде.
Эдесян только плечами пожал. Ему всё утро было не до Голубки. Неделю он муштрует новобранцев, пора бы уже показать командованию результат. К тому же Аствацатуров, разозленный забытым отчетом, закрепил за взводом Эдесяна уборку территорий на всю неделю. Правда, сегодня он от этой обязанности избавлен – поступил приказ от полковника Серова взять людей из взвода и обученных добровольцев и отправиться в обход территорий. Наконец-то – дело! Другими словами, ночью-то он Голубке рад, но днем не до нее совершенно. Оттого помочь пожилой армянке солдат ничем не мог.
– Ладно, – махнула рукой женщина. – Спасибо тебе, сынок.
– За что?
– Это ты послал ко мне Ионию, я знаю. Она не то чтобы заменила мне дочь… Боль моя не утихла и не утихнет до конца никогда, и сегодня снова ночь напролет проплакала, но я снова нужна кому-то. Она ведь тоже, как и я…
Гаспар Эдесян кивнул. Никогда не знал, что говорить в таких случаях.
К вечеру сгущается туман, и кажется, что по Вану летят лишь головы в солдатских фуражках. В густой мгле полуразрушенный город выглядит мистически, вот выплывает здание суда, смотрит на тебя пустыми глазницами разбитых окон, вот возникает изувеченное дерево, шевелит уцелевшими ветвями, вот пустота скулит собачьим голосом. Караул доходит до Айгестана. Беседки, что не так давно утопали в зелени и звенели смехом, сейчас молчат вытоптанными цветниками, выломанными перилами. Шорох слева. Полуночная птица.
Полусонные дома. Осиротевший ручей течет на окраине Айгестана.
Нога спотыкается о невидимые в тумане бревна, брошенные на дороге. Гаспар Эдесян останавливается на миг. Слышатся ругательства – строй сбивается с шага.
И тут же – шум впереди, быстрая тень.
– Ложись! – только и успевает крикнуть Эдесян.
Над головой свист пуль.
Во мгле мелькают силуэты, доносится курдская речь. Эдесян шепотом и жестами отдает команды, и уже через полминуты курды взяты в кольцо. Их оказывается вдвое меньше, чем ванских караульных. Кому-то удается улизнуть в туман. Солдаты прикрывают Эдесяна огнем из винтовок, он заряжает гранату. Вспышка в сумраке, грохот. Пятеро курдов ложится на месте. Двоих ранят и берут в плен. Маленький, худой курденыш орет и вырывается, пока не получает прикладом по голове. Его соратник, плотный и хмурый, с густой бородой, идет молча.
Пленных отводят в нижние пещеры Ванской скалы – бывшие склепы царских захоронений.