– Выпейте чаю, графиня.
Кто это сказал? Знакомый голос…
– Чаю, дорогая?
Это уже Гаспар. Комната вернулась, вернулись смех, песня, звон стаканов. И чашка пахла травами. Юная графиня кивнула и отхлебнула ароматное варево.
Спал Гаспар тревожно.
Не зря он не пускал Голубку свою, Ольгу, на праздник. Отдыхать ей надобно, а не плясать. Вот к концу вечера голова опять и разболелась. Эдесян отвел ее в дамскую спальню, уложил, а среди ночи проснулся – Голубка под боком. Плохо, говорит. Страшно. Женщины… Сказала бы просто – одиноко!
Похихикал тогда и обнял, засыпая.
А утром стало не до смеха. Вся горячая лежала юная графиня, в бреду, руки мелко тряслись, грудь высоко вздымалась.
Лекаря! В госпиталь!
Хрусь-хрусь сапогами по снегу, папироса за папиросой, когда же выйдет врач? Когда скажет, что с ней? Выскочил санитар, умчался, вернулся, шмыгнул внутрь, ни слова не проронив.
А потом за старшим унтер-офицером Гаспаром Эдесяном пришли. Свои же. Хмурые и сосредоточенные. Эдесян смотрел на них и тупо мотал головой. Что? О чем они? Какой арест? Не может он «под стражу», он должен быть здесь, ждать новостей о любимой. Куда, куда вы меня?
В себя пришел, когда за ним закрылась тяжелая дверь крохотной комнаты. Еще повезло – он один здесь. Пленных турок напихивали, что тех селедок в бочку. Стало быть, он единственный преступник российской армии. Отравитель! Что за бессмыслица?
Эдесян походил по каменной каморке без единого окна. Сел на пол.
Ее светлость Ольга Александровна. Голубка белокрылая. Графиня ненаглядная.
Отравлена. Может, уже мертва. Как же так? Господь всемогущий и милосердный, как жить теперь? Собственная судьба Эдесяна не беспокоила. Глупость какая. Отравитель. Да разве ж гоже солдату ядом мараться? Для врагов у него винтовка и штык имеются. А Ольга – нешто враг ему? Оля, Оленька…
Эдесян не знал, сколько он просидел на каменном полу, прежде чем клацнул замок, скрипнула дверь. И в темном проеме возникла девушка с длинными косами. Тонкая ладонь схватила за запястье.
– Уходьим. Оньи убить тьебя.
– Иония? Как ты…
– Не времья. Идьем быстрее.
– Нет, погоди. Откуда ты здесь? Как прошла через охрану?
– Если надо, Иония уметь ходьить так, что ее никто не видеть. Нас ждать друзья. Ты спасаться!
– Ольгу ты отравила.
– Бежать, торопиться!
– И курдских пленников – тоже, – он отшатнулся от девушки.
– И что? Ты в день больше льюдей убивать!
– Да. Потому что я – солдат. А ты – обыкновенная убийца. Убирайся, Иония. Надеюсь, ты спасешься. Но я тебя видеть более не желаю. Никогда.
– Лев мой…
– Вон, – прошипел Эдесян.