Билькинс молча кивал головой в такт речи Зуля. Тут он не выдержал:
— Должен признаться, ваша откровенность превосходит даже то нелестное мнение, какое я о вас составил по нашему прежнему знакомству.
Зуль пожал плечами и закурил новую папиросу:
— Только ваши интересы, мистер Билькинс.
— У американцев тоже не все продается, мистер Зуль. Вы, вскормленный вашим «суровым отцом — Нордом», не восприняли от него основного — элементарной порядочности, той порядочности, которую приобретают, попав на эти поля, даже самые отпетые типы… Боюсь, что нам с вами не о чем говорить. Придется мне самому с моими людьми переметить столбы. Чорт с вами, это мы сделаем за вас… а разговаривать с вами мы будем в другой раз и в другой обстановке.
Билькинс вышел из палатки. Зуль стремительно выскочил из мешка.
— Алло… Эй, мистер Билькинс!
Американец не оборачивался.
— Мистер Билькинс, подождите одну минуту!
Зуль бежал за летчиком, быстро перебирая разутыми ногами по снегу. Потом он остановился. Подумал и вернулся в палатку.
Наскоро обувшись и натянув теплое платье, Зуль побежал к Зарсену. Но по дороге он встретил группу американских подводников с Билькинсом и Вильсоном во главе. С топорами и досками они быстро шли к местам старых американских разведок. Зуль рванулся было к ним, но остановился и погрозил кулаком.
— Воевать, мистер Билькинс? — крикнул Зуль. — Тем хуже для вас! Имейте в виду, что в этих местах война жестока!
Доцент круто повернулся и пошел к палаткам, покручивая кончик бороды.
Война началась с этого утра.
Ночью, выйдя к своим заявочным столбам, Зуль нашел на них новые американские надписи. Поколебавшись, он протянул руку к доске. Где — то под ухом воздух лопнул в резком хлопке выстрела. Над головой коротко зыкнула пуля. Зуль увидел, как она ударилась тут же в откос берега, взметнув осколки заледеневшего снега.
Доцент стремительно отдернул руку и присел. На лице его была написана растерянность.
— Война оказывается серьезнее, чем я думал, — пробормотал он наконец.
Не разгибаясь Зуль подполз к первой же траншее и свалился в нее. Отряхнулся и осторожно выглянул. Никого не было видно. Подождал. Никого. Осмелел и полез вон. Выстрел грянул с другой стороны. Взрывая снег длинной бороздкой, пуля прочертила свой путь перед траншеей. Зуль снова стремительно сел на дно рва.
Он пополз на карачках. Старался влипнуть в землю. Обдирая руки и колени об острую породу, выполз на бугор. Не разгибаясь, побежал к лагерю. Слышал, как сзади кто — то раскатисто смеялся и звал его по имени. Но он не обернулся.
А на утро вернулся Хансен. И все пошло вверх дном. Немцы оставили свою съемку и работы над гелием. Американцы забросили разведки и уголь. И даже Зуль, похудевший и осунувшийся за одну ночь, забыл про свои столбы.