Поднялся целый лес рук.
— Да, Миранда.
— Это часы, госпожа Сьюзен.
Госпожа Сьюзен улыбнулась, перевела взгляд с отчаянно размахивающего рукой и тихонько подвывающего ученика по имени Винсент на мальчика за его спиной.
— Почти правильно, — согласилась она. — Да, Сэмюель?
— Это картонка, которой попытались придать вид часов, — сказал тот.
— Правильно. Всегда видьте то, что есть на самом деле. И они хотят, чтобы я учила вас определять время вот по этой штуке!
Госпожа Сьюзен презрительно фыркнула и отбросила картонные часы в сторону.
— Может, попробуем как-нибудь иначе? — предложила она, щелкнув пальцами.
— Да! — хором выкрикнул класс и ахнул, когда стены, потолок и пол исчезли, а парты зависли высоко над городом.
А прямо перед ними, буквально в нескольких футах, находился потрескавшийся огромный циферблат башенных часов Незримого Университета.
Дети принялись возбужденно пихать друг друга локтями. Их совершенно не беспокоил тот факт, что подошвы их ботинок от земли отделяли целых триста футов. Странно было и то, что дети не выглядели удивленными. Им было просто интересно. Они вели себя как знатоки, которые и не такое видали. Впрочем, на уроках госпожи Сьюзен действительно видали и не такое.
— Итак, Мелани, — сказала госпожа Сьюзен. На ее письменный стол, хлопая крыльями, опустился голубь. — Большая стрелка находится на двенадцати часах, а огромная стрелка — почти на десяти, и это значит…
Винсент мгновенно вскинул руку.
— У-у-у, госпожа Сьюзен, у-у-у! — завыл он.
— Почти двенадцать часов, — вымолвила Мелани.
— Молодец. А здесь у нас…
Воздух затуманился. Парты по-прежнему стройными рядами опустились на булыжную площадь совершенно другого города. Вместе с ними переместилась и большая часть классной комнаты: шкафы, таблица природоведения и классная доска. А вот стены остались где-то далеко позади.
Никто на площади не обращал на незваных гостей ни малейшего внимания, и, что было еще более странным, никто не пытался пройти сквозь класс. Воздух тут был более теплым, в нем чувствовался запах моря и болот.
— Кто-нибудь знает, где мы находимся? — спросила госпожа Сьюзен.
— У-у-у, госпожа Сьюзен, меня, у-у-у, у-у-у… — Рука Винсента могла бы вытянуться выше только в одном случае: если бы его ноги оторвались от земли.
— Пенелопа, давай послушаем тебя, — предложила госпожа Сьюзен.
— Ну, госпожа Сьюзен… — простонал опустошенный Винсент.
Пенелопа, девочка, отличавшаяся красотой, послушанием и откровенной туповатостью, окинула взглядом кишевшую людьми площадь, побеленные известкой стены зданий с маркизами, и на лице ее возникло близкое к панике выражение.