— Значит, ты — ударница? — вопрос отвернувшегося Макса прозвучал внезапно.
— Ударница бывает социалистического труда, — Кира ответила тоже резко. — А тот, кто играет на ударной установке — ударник. Женского рода не бывает.
— Сам ты ударница! — неожиданно поддержала Киру Оля. — Кииир… А где вы выступали? У вас были клипы? Альбомы?
Кира рассмеялась — немного деланно.
— Да ты что! Это была обычная группа из подворотни — в Питере таких вагон и маленькая тележка. Немножко поиграли и разбежались.
— Правда? — Лялька слегка приуныла. А потом снова воодушевилась. — А у вас солист был?
— Конечно. Какая группа без солиста?
— Как его звали? Он был красивый? — сыпались вопросы.
— Смазливый как черт. Звали его… Лекс. — Кира отвечала негромко. Неохотно.
— Ой! А у тебя фотки его остались?
— Где-то вроде были, — вздохнула Кира. — Оля, а что ты слушаешь? Покажи, какой там у тебя еще музон в телефоне.
Вскоре ударили очередные зубодробительные ритмы из Лялькиного телефона. Впервые Макс был этой музыке рад.
* * *
— Куда это мы намылились?
— В гости, — сестра расчесывала волосы перед зеркалом.
— Оля, какие гости? — Макс опешил. — Ты в Питере никого не знаешь!
— Меня Кира в гости пригласила. Она обещала показать фото их группы. И дарбуку. И поиграть мне на дарбуке!
Вот это новости. Когда успела с Кирой договориться? Да когда вообще они все это успели провернуть?!
— Дарбука? Что за дарбука? — он спросил это, чтобы что-то сказать.
— Это такой барабан восточный. На нем руками играют. Кира обещала показать.
— А меня предупредить? — Макс, наконец, собрался с мыслями. — О том, что ты куда-то собираешься?
— Зачем?
Ничего себе постановка вопроса! Макс сразу не нашелся с ответом, а вредная Лялька продолжила.
— Ты что, Кире не доверяешь? Тем более, тебя в гости не приглашали. О! — Лялька выглянула в окно. — Вон Кирюха подъехала.
— Какая она тебе Кирюха?! — дурдом сплошной. Макс подошел к окну. У подъезда и в самом деле стоял знакомый серый «субарь».
— Она мне разрешила так ее называть! Все, я побежала. Кира меня обратно привезет.
— Оля… — совершенно невоспитанный ребенок, не считающийся с мнением старших! — Ты даже не поела! — это был последний аргумент, рудиментарный, из детства, в духе Нины Федоровны.
— Кира сказала, что напекла ватрушек с творогом. Если она разрешит, я тебе привезу парочку — хоть вкуснятины поешь. Все, пока! — ошарашенного Макса чмокнули в щеку, и через пять секунд он остался один в квартире.
Его, значит, не пригласили. И, если Кира разрешит, ему привезут пару ватрушек с творогом. Да и пусть катится! Зато он отдохнет дома пару часов от этого кошмарного ребенка. Порнуху посмотрит. И подрочит — а то совсем крыша едет, от одного голого плеча накрыло стояком так, что пятнадцать минут пришлось сидеть, отвернувшись вполоборота.