Летом картошка густо разрослась, поднялись и кустики огурцов и помидоров. Но вместе с ними буйно взошли сорные травы. Что делать? Агроном Ниихо пришел в штаб к комбату.
– У нас нет техники для механической прополки. А вручную силами моей бригады вырвать сорняки на таком поле совершенно невозможно.
Вечером комбат собрал всех бригадиров, объяснил ситуацию. Бригадиры зашумели:
– Мы вкалываем на шахтах по 12 часов в день! И у нас постоянно забирают людей то на сельское хозяйство, то на строительство! Мы больше не можем выделить агроному ни одного человека!
Выслушав всех, комбат сказал:
– Я принял решение. Приказываю: с завтрашнего дня каждая бригада после возвращения с работы занимается прополкой полей. Для этого агроном Ниихо распределит участки по бригадам, и я сам буду принимать у вас эту работу. Объявляю социалистическое соревнование бригад по прополке наших полей.
Бригадиры недовольно зашумели, но комбат поднял руку:
– Тихо! Я знаю, что это не очень приятный приказ. Но подумайте, что лучше: летом прополоть наше поле, чтобы получить овощи на всю зиму и выжить в Сибири, или зимой копать новые могилы?
К удивлению бригадиров, даже те из шахтеров, которые целый день махали кайлами и добывали уголь в забое, не возражали против сверхурочной работы. Летом в Сибири день очень длинный, люди возвращались из шахт засветло и с удовольствием, с песнями и шутками работали в поле еще два и даже четыре часа. Многие были из крестьян, им нравилось снова заняться своим родным делом. И все знали, что работают только для себя, для своего спасения от ужасной сибирской зимы.
И вот наступила осень. На столе начальника лагеря появилась картошка, которую агроном Ниихо выкопал для пробы. Антоновский с удовольствием взвешивал ее в руке, крутил, подбрасывал.
– Вот это да! Какая большая! Не хуже украинской! Пять сантиметров в диаметре! Банзай, японцы!
После двух лет пребывания японцев в Сибири многие русские стали вставлять в свою речь японские слова «банзай», «ка ничево» и другие. А на столе у Антоновского появился русско-японский словарь.
Весной 1948 года во всей округе случился ужасный переполох. Из Москвы пришло сообщение о том, что по итогам Всесоюзного социалистического соревнования шахта Южная, на которой работали только пленные японцы, заняла первое место и награждена переходящим Красным знаменем ВЦСПС, а также премией в 150 000 рублей. То есть в Москве не учли (или не знали), что Южной шахтой управляют японские военнопленные, а просто по цифрам добычи угля присудили им первое место. Исправить эту ошибку не решился никто – ведь награды за результаты соревнования утвердил лично товарищ Сталин. Кто мог доложить Сталину, что соревнование с русскими шахтерами выиграли пленные японцы? Да его бы тут же и расстреляли!