– Товарищ командир лагеря, весь наличный состав в количестве 694 человек построен для отправки на станцию Заречная!
Антоновский сказал:
– Комбат Якогава, командуйте!
И комбат скомандовал:
– Смирно! Домой в Японию шагом марш!
Ворота лагеря широко распахнулись.
Около ворот стояли все русские офицеры, охранники, сотрудники и сотрудницы русского штаба.
Они кричали японцам, которые колонной шли мимо них, «банзай» и «счастливого пути».
Береза на прощание осыпала их своими желтыми листьями.
В Заречной на станции состав громыхнул сцепками товарных вагонов и остановился – это подали эшелон. Японцы легко разместились в теплушках, ведь их осталась ровно половина от полутора тысяч, которые три года назад приехали сюда из Маньчжурии.
Сгрудившись у дверей, они смотрели наружу. То, что они видели, многим слезило глаза. Вдоль всего эшелона стояли местные жители. Их было очень много, и все они были друзьями японцев. А многие женщины – их зазнобами.
Засвистел в свисток дежурный по перрону и дал отмашку красным флажком… Машинист дернул ручку паровозного гудка, паровоз издал протяжный прощальный гудок, дернулись шатуны паровозных колес, и клацнули буферами сцепки вагонов.
Махая руками, Зина и Таня, Шура и Катя, Нина и Наташа, Коля и Ваня, Петя и Сережа – все закричали во весь голос:
– До свидания, дорогие! Счастливого пути!
Юдзи не мог оторвать глаз от глаз своей Тани – глаз, полных горя и слез.
Комбат Якогава, плотно сжав скулы, смотрел на военврача Калинину. Она сильно располнела с тех пор, как стала лечить комбата Якогаву, и живот ее заметно округлился…
Медленно тронулся поезд, наступила минута расставания.
И в этот миг к станции подкатил трофейный «виллис», из него выскочили трое особистов в новеньких гимнастерках, кожаных портупеях и хромовых сапогах. Ускоряя шаг, они взбежали по ступенькам на перрон, спешно подошли к вагону, в двери которого стоял подполковник Якогава, и молча, без единого слова, сдернули его с подножки.
– В чем дело? – спросил он у них по-русски.
– Спокойно, кобель! Не выступай! – сквозь зубы ответил ему один из них.
Но русская толпа провожающих зароптала, и второй объявил громогласно:
– Тихо! Не шумите! Он поедет позже, в генеральском поезде.
И повели Якогаву в свой «виллис».
Между тем паровоз, рассыпая черный дым из высокой трубы, набирал скорость и увозил японцев со станции Заречная, где остались могилы их товарищей, приятельские отношения с русскими командирами и соседями и нежные чувства к русским женщинам, которые щедро дарили им свое тепло и свои сердца. А также их комбат подполковник Якогава…