Суммируя сказанное, можно отметить, что бесспорных победителей в результате компромисса 1867 г. не было — и, наверное, не могло быть в силу чрезвычайно сложной ситуации, в которой оказалось государство Габсбургов после разгрома при Садовой. Победителями относительными стали, с одной стороны, Франц Иосиф, которому удалось сохранить империю, помириться с венграми, устранив неблагоприятные последствия событий 1848—1849 гг., и не поступиться при этом большинством властных привилегий и полномочий, с другой же стороны — мадьярская политическая элита, добившаяся официального восстановления венгерской независимости, пусть и под скипетром Габсбургов, воплощения значительной части либеральных принципов, за которые сражались революционеры 1848 г., и полного политического доминирования венгров в восточной части нового дуалистического государства.
Это доминирование было закреплено «Законом о правах национальностей» (1868), который предоставлял немадьярским народам Венгерского королевства ограниченную культурную автономию, но подчеркивал наличие в Венгрии «единственной политической нации — единой неделимой венгерской нации, членами которой являются все граждане страны, к какой бы национальности они ни принадлежали» (Исламов. Империя Габсбургов..., 30). Проблема заключалась не в самом провозглашении этнополитического единства Венгрии, а в том, что это единство толковалось венгерской аристократией, сосредоточившей в своих руках всю полноту власти, как оправдание собственного господства и политики мадьяризации, особенно усилившейся к концу XIX в.
Исходя из сказанного, несложно определить и тех, кто проиграл в 1867 г.: «непривилегированные», прежде всего славянские народы, за исключением, быть может, галицийских поляков и хорватов. Трудно не согласиться с венгерским историком Л.Контлером: «Хотя компромисс, подготовленный государем и политическими элитами двух сильнейших наций габсбургской монархии в ущерб остальным народам, был реалистическим для своего времени шагом, система, которую он создал, рухнула сразу после Первой мировой войны по причинам, предсказанным уже большинством его (компромисса. — Я.Ш.) современных критиков: в рамках дуализма не удалось ни найти удовлетворительное решение всех конституционных проблем, ни совладать с центростремительными силами, порожденными неразрешенным национальным вопросом» (Kontler, 239).
Тем не менее, когда в июне 1867 г. Франц Иосиф торжественно короновался в древней Буде в качестве короля Венгрии, на сердце у него, наверное, было легко и спокойно. Раны, нанесенные честолюбию императора при Садовой, понемногу затягивались. Компромисс с непокорными мадьярами означал, что на смену тревожной и печальной эпохе разрывов — с Будапештом, Петербургом, Парижем, Берлином, — эпохе, длившейся почти 20 лет, пришло время примирения. Именно под знаком примирения — с новым государственным устройством, новыми союзниками, новой ролью в Европе, с новыми нравами и новыми изобретениями — пройдут ближайшие несколько десятилетий жизни Франца Иосифа I и его империи, к числу древних символов которой отныне добавился новый — буквы к. и. к.