Тем не менее было бы недопустимым преувеличением говорить о каком-то организованном сопротивлении «непривилегированных» народов Венгрии политике правительства или об их стремлении к национально-государственному самоопределению в той форме, какую оно приобрело в 1918 г. Пожелания национальных меньшинств не шли далее федерализации габсбургского государства (см., например, вышедшую в Вене в 1906 г. книгу трансильванского политика, румына по национальности, А. Поповичи «Соединенные Штаты Великой Австрии») или возможности свободного развития собственной культуры. Сербский ирредентизм — стремление к воссоединению с Сербией в рамках единого национального государства — приобрел действительно широкое распространение среди сербов, живших в землях короны св. Стефана, лишь в последние годы перед мировой войной. Румынского ирредентизма в Трансильвании практически не было вплоть до 1914 г. — поскольку власти Румынии, долгие годы балансируя между Антантой и Тройственным союзом, не желали портить отношения с Австро-Венгрией и не оказывали существенной поддержки румынским националистам в государстве Габсбургов. Румынская национальная партия, постепенно приобретавшая все больший политический вес, до поры до времени ограничивалась лишь требованиями национального равноправия и ограниченной автономии. Таким образом, курс на мадьяризацию сыграл свою роль в обострении межнациональных противоречий, но вряд ли можно считать его одной из основных причин краха Австро-Венгрии. Мадьяризация была лишь следствием порочного принципа неравенства народов монархии, на котором — пусть не формально, но фактически — основывался дуализм.
К 1910 г. консервативно-националистическая коалиция Векерле — Аппоньи — Кошута стала трещать по швам. На политическую сцену вновь вернулись либералы во главе с И. Тисой — теперь под именем Национальной партии, которая одержала убедительную победу на выборах 1910 г. Тиса склонялся к мысли, что проведение необходимых экономических и социальных реформ возможно лишь при сильном правительстве, способном обуздать извечную венгерскую вольницу, грызню и столкновения противоборствующих группировок. Тиса, снова возглавивший венгерский кабинет в 1912 г., не был демократом и сопротивлялся введению всеобщего избирательного права. Однако именно он в конце концов провел реформу, расширившую электорат Венгерского королевства почти вдвое — с 1 до 1,9 млн. человек (1913).
Тем не менее общий характер государственно-политического устройства Венгрии эти половинчатые меры изменить не могли. Соглашение, достигнутое Францем Иосифом и политической элитой королевства в 1906 г., этот своего рода второй Ausgleich, продливший жизнь выдыхавшейся дуалистической системе, предопределил печальное будущее исторической Венгрии. «Габсбурги и венгерские дворяне-землевладельцы никогда не были лучшими друзьями, но их интересы, нередко по взаимном кровопролитии, каждый раз совпадали в вопросе о сохранении монархии и существующего строя. Династия часто подстрекала крестьян и немадьярские народы к выступлениям против мятежного дворянства, но никогда и не думала о том, чтобы начать править без помощи последнего; хотя Франц Иосиф чувствовал сильную неприязнь по отношению к магнатам-оппозиционерам и вечно недовольной мелкой Шляхте, он понимал, что для сохранения великодержавного статуса [Австро-Венгрии] они необходимы»