Тем временем вновь оживился прусский король. В мае того же 1742 г. он возобновил боевые действия, разгромил Карла Лотарингского у Часлава в Богемии и вынудил Марию Терезию подписать мирное соглашение, в котором королева с тяжелым сердцем признала потерю Силезии. Единственным утешением ей могла быть поддержка Англии, которая пошла на союз с Габсбургами, боясь резкого усиления французских позиций на континенте. В 1742—1743 гг. англо-ганноверские войска вели довольно успешные действия против французов в южных Нидерландах. Затем, однако, ситуация изменилась: под французскими знаменами объявился выдающийся военачальник, Мориц Саксонский, которому удалось потеснить противника. Летом 1744 г., когда Фридрих II заключил союз с Францией и вновь обрушился на австрийцев, положение Габсбургов было весьма незавидным.
Ситуация в годы войны за австрийское наследство Интересна тем, что резкие изменения как на театрах военных действий, так и за столом дипломатических переговоров происходили едва ли не ежемесячно. Успехи прусского короля обеспокоили его соседей настолько, что в январе 1745 года Англия, Австрия, Голландия и Саксония заключили союз против Пруссии. Через полтора месяца скоропостижно скончался Карл VII, который не располагал ни политическими, ни финансовыми ресурсами для того, чтобы надолго закрепить императорский трон за династией баварских Виттельсбахов. Его наследник, курфюрст Максимилиан Иосиф, покорно согласился со всеми требованиями Габсбургов: в обмен на возврат Баварии он отказался от претензий на императорский трон, обещал Францу Стефану поддержку на будущих выборах и признал Прагматическую санкцию. В Вене вздохнули с облегчением.
Новым успехом династии стало избрание Франца Стефана императором под именем Франца I (1745—1765). В политику он почти не вмешивался. Известно, что однажды на заседании государственного совета, когда Франц попытался высказать свое суждение, противоречившее взглядам супруги, Мария Терезия грубо оборвала его, заявив, что ему «не резон мешаться в такие дела, о которых он не имеет ни малейшего понятия». Кстати, вопреки распространенному мнению, сама Мария Терезия никогда не была официально объявлена императрицей, оставаясь «всего лишь» королевой Венгрии и Богемии, австрийской герцогиней, маркграфиней моравской и прочая, и прочая, и прочая... Но то, что за этой выдающейся женщиной впоследствии как-то сам собой закрепился императорский титул, формально ей не принадлежавший, говорит о ее первостепенной политической роли и мастерстве, с которым она играла эту роль.