- Что, еще не подавали? - спросил я у него.
- Не знаю, отвечал он, - народ дожидается, должно быть, не раздавали.
- Вишь, сколько бабья-то набралось! - сказал я. - Не столько нас, сколько их.
- Стало быть, нужда заставляет, а то кто бы велел из конца в конец Москвы бегать по-собачьи. Вы кто такой? - спросил он у меня.
- Отставной офицер.
- За раны?
- Нет.
- За что же вас отставили? Вы еще могли бы служить, вы не старик.
- Да как сказать? За свою глупость.
- Видно, вы уж чересчур сглупили-то, должно быть, были охотник покутить и поиграть в карточки, да еще, пожалуй, до чего-нибудь! - Он засмеялся.
Мне показалось, что смеется из зависти: это часто бывает между нищими. Я нередко встречал таких женщин, которые ругались из-за копейки.
- Любезный друг, - сказал я ему, - о глупостях моих судить не тебе, а Богу, - Он наказал меня, Он и помилует. Мы собрались здесь, чтобы получить себе копейку на пропитание, а не разбирать - кто как живет. Ты вот и одет хорошо, и работать, кажется, можешь, а все-таки за пятаком пришел.
- Не сердись на мои слова. Всякий почему-нибудь да ходит по миру. Я ведь засмеялся вовсе не в обиду тебе, я не хотел с тобой ссориться. Я вспомнил, что тоже на своем веку много глупостей делал. Из-за одной большой глупости уже пятый год не вижу ни жены, ни детей, ни матери. Да и на родину-то с тех пор не смею показываться и живу вот так, вместе с нищими таскаюсь, чтобы как-нибудь не поймали да не услали в Сибирь. У тебя, может быть, нет семейства, так тебе хорошо - одна голова не бедна; тебе все равно, где бы ты ни был, лишь бы был сыт, а вот мне-то каково! Ведь у меня семейство-то какое! Детей маленьких пять человек. Все время о них думаю. Я сам готов какую угодно нужду терпеть, только бы они были сыты да покойны, только бы им было хорошо...
В это время отворились ворота, и все бросились туда. Мы с новым товарищем отправились вместе с прочими. Получив подаяние, он мне говорит:
- Пойдем, брат, выпьем чайку за наши прегрешения, да поболтаем о нашем житье-бытье. У меня есть немного лишних денег, и мы можем позволить себе такое развлечение.
Я согласился, потому что мне некуда было идти. В это время для нищих отдых; ходят за подаянием только утром по домам и по разным заведениям и вечером в городе, где редкий купец не подаст копейки на двоих. А сейчас был первый час.
Пришли мы в харчевню и сели в угол, подальше от других.
- Где ты живешь? - спросил меня мой новый знакомый.
- Везде, - отвечал я ему. - Вся Москва - моя квартира: где придется, там и ночую.