— Кто это «мы»?
— Народная Антифашистская Истинно Героическая Ассоциация.
— А для чего все эти ножи?
— Для ненни, ну и для вас, иностранцев, тоже.
— Что вы имеете в виду? — взвизгнул Маньян.
— Мы решили перерезать все глотки разом, уберегая себя тем самым от долгой беготни.
— Когда это произойдет?
— Сразу на рассвете, а рассвет наступает рано в это время года. Когда займется день, у кормила власти будет стоять НАФИГА.
— Вам никогда в этом не преуспеть, — заявил Маньян. — Несколько слуг с ножиками… Да вас всех схватят и казнят без разговоров.
— Кто, ненни?! — рассмеялся официант. — Да ты, ненни, — просто чудила.
— Но мы не ненни…
— Ладно-ладно, мы наблюдали за вами; вы такие же. Принадлежите к одному классу кровопийц, сидящих на шее у трудового народа.
— Есть же лучшие способы, — лихорадочно говорил Маньян. — Это массовое убийство вам ничем не поможет. Я лично позабочусь о том, чтобы ваши жалобы были заслушаны в Суде Корпуса. Могу вас уверить, что тяжелое положение задавленного пролетариата будет облегчено. Равные права для всех.
— Угрозы тебе не помогут, — отозвался официант. — Меня ты не напугаешь.
— Угрозы? Я же обещаю облегчение эксплуатируемым классам Петрика.
— Ты, должно быть, спятил от страха. Пытаешься расшатать систему или еще чего хуже? Ну, ты оригинал!
— Разве не в том заключается цель вашей освободительной революции?
— Слушай, ненни. Нам надоело смотреть, как вы, ненни, получаете все взятки. Мы тоже хотим свою долю. Теперь наша очередь. Какой нам толк управлять Петриком за здорово живешь, если не будет никакой добычи?!
— Вы хотите сказать, что намерены угнетать народ? Но ведь эти люди принадлежат к вашей же группе.
— Группе, шмуппе! Весь риск берем на себя мы; всю грязную работу, опять же, делаем мы. Так что именно мы, а не кто другой, заслуживаем вознаграждения. Думаешь, мы бросаем непыльную работу забавы ради?
— И на таких циничных предпосылках вы основываете свое восстание?
— Постарайся хоть немного напрячь мозги, ненни. Ни по какой иной причине никогда не бывало ни одной революции.
— Кто стоит во главе этого дела? — поинтересовался Ретиф.
— Шоук, шеф-повар.
— Я имею в виду большого босса. Кто указывает Шоуку, что делать?
— А, тогда это Цорн. Осторожней, вот тут мы начнем спускаться по склону. Он скользкий.
— Послушайте, — сказал Маньян. — Вы… Это…
— Меня зовут Дурни.
— Господин Дурни, этот человек проявил к вами милосердие, когда мог устроить вам экзекуцию.
— Не останавливайся, ненни. Да, я уже сказал, что благодарен.
— Да, — с трудом сглотнул Маньян. — Благородное чувство благодарность.