Микроавтобус нырнул в невысокую арку и замер в вытянутом прямоугольнике двора, образованном древними четырёхэтажками с крохотными балкончиками. Часть подъездов, если Максу не изменяла память, были проходными, и через них можно было выбраться на соседнюю улицу.
Уткнувшись бампером в старую, давно не крашенную, скамейку, вросшую в землю у большого куста сирени, микроавтобус замер. Макс выключил двигатель и обернулся к Птице:
— Цела?
Лина, ухватившись за спинку сидения, поднялась с пола, разгладила подол платья и поправила взбившиеся волосы:
— Как будто.
— Выходи из машины. Побыстрее.
Птица недружелюбно фыркнула, поморщив носик, подобрала рюкзак и стала нащупывать ручку на двери. Вой сирен нарастал.
Макс наскоро протёр полой куртки рулевое колесо и всё, к чему прикасался. В Каземате его пальцев не найдут, а здесь — один-единственный отпечаток выдаст его с потрохами. Он толкнул дверь и спрыгнул на горбатенький асфальт двора. Быстро обогнул микроавтобус и замер — широкий тёмный автомобиль вкатился по их следам под арку, после чего остановился, погасив огни и загораживая выход. В лунном свете на передней решётке блеснул кружок, перечерченный молнией.
— Это они, — изменившимся голосом произнесла за спиной Макса Птица.
Дверцы «опеля» распахнулись, и оттуда медленно, как в подводной съёмке, появились две тёмные фигуры.
Макс толкнул Птицу, загораживая её спиной и, одновременно, распахнул дверку микроавтобуса.
— Вита, беги в подъезд и поднимайся наверх. В двери не звони, всё равно никто не откроет, сразу давай на чердак…
Правая рука у каждой из теней была чуть длиннее левой. Примерно на длину ствола с навинченным на него глушителем.
— Попробуй выбраться на крышу и перейти на другой дом. Если не получится — разбей окно на улицу и кричи. Милиции здесь полно, кто-нибудь услышит.
Правой рукой он нащупал «кипарис» и потянул его на себя, но непослушная машинка зацепилась шлейкой за бронежилет бездыханного водителя и застряла намертво.
Тени подняли руки, и Макс метнулся в сторону, оставив «кипарис» в покое, но тут же зацепился ногой за бордюр и, потеряв равновесие, приземлился на мягкий, от сантиметрового слоя пыли, асфальт. Это спасло ему жизнь, ибо тут же раздались два «чпока», и пули глухо ударили во что-то в глубине двора.
Макс перекатился за скамейку и осторожно поднялся, стараясь держаться так, чтобы между ним и стрелявшими оставался широкий кузов микроавтобуса. Но и его противники дураками не были. Они разделились и теперь обходили Макса с двух сторон, оставляя ему единственный путь — в дальний конец двора, подальше от выхода.