Первоначально задуманное изображение системы мира, трансформировалось за сорок лет в монумент, символизирующий христианскую веру. В нижнем ярусе – Пророк Моисей, рядом с которым фигуры Рахили (Веры) и Лии (Любви). Карниз над изображением Моисея распадается, являя его духовную связь с верхним миром идеальных образов.
Назначение Микеланджело в 1547 году главным архитектором собора Святого Петра вплоть до самой смерти препятствовало его возвращению в родную Флоренцию. И хотя строительство было начато до него и окончено после его смерти, собор Святого Петра несет на себе печать гения Микеланджело: он переделал план и построил большую часть собора, по его модели с небольшими изменениями возведен огромный купол, над сооружением барабана которого художник работает до самой смерти. Монументальный пояс сдвоенных колонн барабана определяет сейчас то впечатление, которое производит здание в общей панораме города.
Современники почти не знали стихов Микеланджело. Но в последние двадцать лет жизни поэзия занимает большое место в его жизни. В ней так же отразился живой процесс его страстного и глубокого осмысления взаимоотношений человека с миром:
«Как золотом иль серебром,
Покорными огню, ждет наполнения
Пустая форма, чтоб творенья
Прекрасные, сломав себя явить, —
Так должен я преобразить
В себе, любви моей огнем,
Плененность безграничной красотою
Той, кем безмерно я влеком,
Кто стала жизни сердцем и душою.
Но слишком узкою стезею
Благая донна сходит в глубь мою:
Чтоб дать ее свет, – себя я разобью».
В его стихах чувствуется непреклонная убежденность, что в этом проявляется высокий и живой закон единства и развития.
«Не родился еще человек, который подобно мне, был бы столь склонен любить людей» – писал Микеланджело о себе, но, возможно именно из-за силы этой любви, его взаимоотношения с ними были довольно трудными. Отцу, братьям и племяннику он старался помогать всю свою жизнь, даже в самые трудные годы, тем не менее, письма художника к родным полны как любви и заботы, так и упреков в ответ на упреки.
Микеланджело стремился воплотить в своих произведениях совершенную красоту и искал ее в действительности. Поэтому когда случай сталкивал его с человеком, наделенным красотой и гармонией души и тела, в нем вспыхивал безудержный восторг любви, которую он со всем своим жизненным неистовством и творческим бескорыстием обрушивал на этого человека:
«Когда ты, донна, приближаешь
Свои глаза к глазам моим, —
В их зеркале себе я зрим,
А ты себя в моих отображаешь.
Меня, увы, ты созерцаешь
Таким, как есть, – в болезнях и летах,